Январский мороз покрыл мех на капюшоне парки инеем от её дыхания. В инее была и варежка, которой Вика прикрывала лицо. Она шмыгнула замерзшим носом и с тоской оглядела очередной двор, который оказался довольно просторным. Ровно в его центре, между мёртвыми, покинутыми четырёхэтажками, неизвестный горе-строитель воткнул странное сооружение. Скособоченное, потому что с одной стороны у него было два этажа, а с другой – два с половиной. Заснеженный скат «недоэтажа» кренился в сторону плоской крыши, и там высился горбатый сугроб, подпирающий остановленную лавину. Когда-то странный дом – небольшой, по четыре окна на стену - был выкрашен ядовито-жёлтой краской, но время внесло художественные коррективы. Краска облупилась, а местами до самого кирпича обвалилась и штукатурка, так что дом выглядел даже хуже своих покинутых соседей. Но в его окнах горел свет, а кривая надпись над единственной дверью однозначно указывала на то, что путешествие Вики закончилось. «40/3» - вывел кто-то сердобольный чёрным по жёлтому, не жалея краски, и она добавила безыскусным цифрам загадочности хвостиками потёков. К двери вела утоптанная дорожка.
С отчаянием утопающего, Вика дёрнула железную дверь на себя, и та ворчливо заскрипела. В полутёмном коридорчике девушка едва не упала, поскользнувшись на мокром линолеуме. Задеревеневшие на морозе, залепленные снегом подошвы ботинок разъехались в разные стороны. Чтобы удержаться на ногах, пришлось схватиться за здоровенную ребристую батарею. Хорошо, что варежки снять не успела! Батарея оказалась горячей, словно утюг.
Вика стянула мигом промокшую варежку зубами и выудила из кармана телефон. Цифры её успокоили: 11-54. Невероятно, но каким-то чудом она умудрилась прийти вовремя!
Комнату под номером одиннадцать она нашла быстро. Правда, не поняла, из каких соображений ей был присвоен такой номер – на первом этаже обнаружилось три двери, под соответствующими белыми табличками – один, два и три. На втором этаже, куда вела узкая деревянная лестница, дверей оказалось четыре, и логика нумерации соблюдалась вплоть до той самой, в торце, под двумя единичками и овальным, больничного вида плафоном над наличником.
Вика постучала. Внутри плафона мигнула яркая лампа, на миг высветив огненное «входите» на зелёном фоне. Отчего-то ей стало не по себе, и девушка несмело оглянулась. Все двери в пустом коридоре были закрыты, из-за них не доносилось ни звука. Она набрала полную грудь воздуха и решительно потянула дверь на себя. Ничего не произошло. Вика дёрнула сильнее, дверь не сдавалась. Растерянно потеребив хвостик простой алюминиевой ручки, Вика обнаружила свою ошибку – открывать нужно было от себя, а не на себя. Смущённая, она проскользнула в помещение и замерла у порога – в небольшой комнате никого не было.
- З-зд-дра… - слово замерло на губах.
- Добрый день, - прозвучало с потолка.
Вика дёрнулась и завертела головой, в попытке отыскать источник звука.
- Раздевайтесь и присаживайтесь, Black, - не мужской и не женский, но несомненно – человеческий, голос доносился сразу отовсюду.
В центре комнаты, напротив глухой тёмно-серой стены, одиноко стоял чёрный офисный стул с прямой короткой спинкой. Прямо на него был направлен свет небольшого плоского фонаря. Окон в помещении не оказалось.
Девушка моргнула, пытаясь убедить себя, что это не сон, и потянула язычок молнии вниз. «Зи-и-у», - громко просвистела молния. Что-то здесь усиливало звуки. «Блин-блин-блин! - в ужасе думала Вика. – Как я буду говорить?». Она уже догадалась, что никакого интервьюера не будет. Скорее всего, здесь полно скрытых камер, и за ней наблюдают. Прямо сейчас. За неловким пируэтом в попытке стянуть рукава парки, за судорожными поисками места, куда её повесить или положить, за радостным облегчением при виде скромного крючка у дверей, который она просто сразу не заметила…
Спинка стула был неудобной и грубо давила ребром на острый позвонок под застёжкой лифчика. Вика выпрямилась, словно её колом прошили от макушки до попы, и уставилась в стену перед собой, стараясь не щуриться от света, который хоть и падал сверху, но был довольно ярким.