Они собирались в клуб. Ради такого случая Кирилл, воспользовавшись отсутствием отца и Ларисы, притащил Кота домой и великодушно предоставил в его распоряжение свой гардероб. Джинсы оказались великоваты, но Кот зорким глазом высмотрел любимый Кириллов ремень, и тут же принялся пропихивать его в шлёвки.
- Длинные, - посетовал он на гармошку внизу штанин, которые следовало бы укоротить сантиметров на пятнадцать.
Кирилл не успел открыть рот, чтобы предложить подвернуть их, как Кот, покрутив лохматой головой, нацелился на ножницы. У Кирилла мелькнула противная мыслишка, что джинсы дорогие и новые совсем. Мелькнула и пропала. Кот стоял с ножницами в руках и вопросительно смотрел ему в глаза.
- Режь, чего уставился? – грубовато скомандовал Кирилл.
Ему стало стыдно за неожиданную жадность. Сам же приволок парня домой, чтобы приодеть. Это не входило в программу по повышению самооценки Кота, это Кирилл сделал, как друг.
В толстом белом свитере худоба парня перестала так бросаться в глаза, а старый синий пуховик, который Кирилл перестал носить года три назад, вообще оказался Коту почти впору. Размер ноги у них был одинаковый, и Кот уже пару недель разгуливал в зимних ботинках Кирилла.
- Красавчик, - оценил он. – Все девчонки – твои!
- И нахрена они мне сдались? – сверкнул глазами Кот.
В показном равнодушии скользнула нотка тайной надежды.
Кирилл ухмыльнулся:
- Ты сначала подцепи хоть одну, потом разберёшься – нужна или не нужна.
Кот был младше Кирилла всего на год, но выглядел лет на пятнадцать. Выглядел бы, если бы не горькая складка в уголке губ, и рано наметившаяся морщина между вечно нахмуренными бровями. Матери у него не было, а отец – инвалид-колясочник, пил не по-детски. Имелась ещё старшая сестра, которая рано выскочила замуж, но старалась помочь Коту, да имела мало возможностей. А пацан, которого лупил отец и чморили в школе, под вечно спутанными кудрями на башке прятал мозги, которым Кирилл искренне удивлялся и даже немного завидовал.
- Пошли, а то скоро отец вернётся.
Кот привычно втянул голову в узкие плечи. В какой-то момент Кирилл не удержал под контролем язык, и поделился с парнем историей своей семейки, так что теперь для Кота его отец служил пугалом, почище собственного.
Вика целый час тупила над тетрадью в клетку. Цифра «1» была обведена в кружок. Этот кружок был обведён ещё раз. И ещё. Второе задание, выданное ей невидимой собеседницей, выполняться не желало. За первое она браться не осмелилась, а время шло. «Список моих претензий к жизни! Это ведь казалось таким простым, - думала Вика, кусая кончик ручки. – Простым, да. Пока не начнешь всерьёз размышлять. Мама бросила? Спорно считать это претензией к жизни. Это к маме, скорее. Денег нет? Тоже как-то несерьёзно, их ведь и заработать можно. В школе сложности? Не у меня одной…»
Она вздохнула и вывела: «заикание». Написала цифру «2» и снова надолго задумалась. Больше в голову ничего не приходило. Всё, что её не устраивало, скорее относилось к собственным недостаткам, и должно было фигурировать в задании номер четыре. Вика вздохнула: «Посмотреть, так я прямо счастливый человек! Никаких претензий к жизни! Бред, это всё! Бред и лажа». Она отбросила ручку, и та, прокатившись по столу, упала в щель у стены. «Отлично!» - вздохнула Вика и полезла под стол.
Резкая трель телефонного звонка заставила её дёрнуться, выпрямляясь, и влепиться макушкой в столешницу. Шипя от боли, девушка кое-как выбралась обратно и принялась шарить среди бумаг и тетрадей. Телефон не унимался. Наконец сообразив, что звук исходит из-под раскрытой книги, Вика схватила трубку и удивлённо уставилась на экран – «номер не определён». Ей звонили так редко, а список контактов был таким коротким, что чужой звонок действительно удивлял. Вика коснулась значка «ответить» и осторожно приложила трубку к уху.
- Вика? – спросил незнакомый ломкий басок.
- Д-да.
Она невольно задержала дыхание, пытаясь сообразить, кому может принадлежать голос. Там, где находился звонивший, было довольно шумно, слышалось низкое «бум-бах-бах-бум» ударных и неразборчивый музыкальный мотив.