Следов боя не видать. Я не мог понять, неужели Хунта смогла завоевать летун эльфов? Свити зашагала вперёд, мы последовали за ней.
- Где гоблинша? – спросила меня Свит, оглядевшись.
- Главное, она знает, где ей стоит быть, - ответил я.
Мы начали восхождение по тропе. Свити была напряжена. Она не оглядывалась и не подмечала каждую деталь, как обычно. Она смотрела на встречающие нас огромные ворота.
Она шагала грациозно, но я-то заметил скованность её движений.
- Не хочется тебе туда?
- Пошли, малыш.
- Свити…
- Пошли, надо спасать птенца.
Вот и врата этой крепости. Они открываются. Я смотрел на зенитные орудия. Изящные, серебристые, хоть и пыльные. Это элевенский форт вокруг руин. Как руины не пострадали, когда пираты Джах брали это место?
Врата открылись. Мы со Свити застыли. Я – от неожиданности. Свити – от того, что на нас разом направили десяток автоматических винтовок, стреляющих сереро.
Солдаты окружили нас. Кто-то из них стоял с обеих сторон ворот. Кто-то следил за нами с крыльев большого бронированного авиакорабля, внешне подобного судам, что бороздили когда-то моря. У него не было парусов, не было двигателя, лишь мощный корпус, корма, крытый кубрик и поворачивающиеся турели. При этом по всей протяжённости корпуса тянулись замысловатые узоры, переплетающиеся, словно ветви, переливающиеся, словно волны, серебритом. Нос авиакорабля украшала фигура птицы. К ней и устремили свои серебристые нити витиеватые рисунки. Крылья явно имели возможность убираться внутрь борта и служили для улучшения управления на скорости. Расположены они были точно в середине борта и были не слишком длинными. Киля не было… не было видно, ибо он был убран внутрь корпуса. И без этих, улучшающих аэродинамику элементов, эта «фрегата», парящая над землёй справа от нас, способна лететь быстро и плавно, а с ними вообще, благодаря также прочности и вооружению, составит конкуренцию какому-нибудь сверхтяжёлому бомбардировщику.
Ну а кто-то взирал на нас с трёх ярусов белоснежных, поросших вьюном, руин. И все эти «кто-то» были совсем не пиратами Джах Чёрный Крюк. На них были лётные куртки и шинели, и при этом у многих на правом плече красовался большой серебристый наплечник с яркой эмблемой полумесяца над синими елями. Полумесяца в виде самолёта аэродинамической схемы «летающее крыло». От наплечника тянулся серебристый металлический наруч, закрывающий руку частично и соединяющийся с беспалой перчаткой. От перчатки до наплечника этот латный элемент экипировки пронизывали серебристые линии. Похожие линии, подрагивающие внутренним светом, украшали обручи на лбах, надетые поверх длинных волос каждого солдата или же, наоборот, спрятавшиеся под густыми копнами светлых, русых и чёрных локонов. У кого-то из бойцов волосы были заткнуты за острые уши. В глазах, ярких и светлых, в глазах каждого горел предостерегающий огонь. А серебристые, тонкие, даже утончённые в каждом элементе – от дула до приклада, - винтовки сверкали ядовитым холодом.
Элевен. Не пираты Хунты расставили эти палатки. Эльфы. Зачем им Рук?
Нас любезно пригласили проследовать вперёд, подтолкнув сереромётами в спины. Мы пошли. Ангары; самолёты элевен разной формы, но все одной схемы; разной покраски, но с элементами серебрита; с разным вооружением, но, как правило, заряженным ядовитым металлом Элевентэля. Палатки, крытые тканью; склады с боеприпасами внутри руин. Впереди башня из белоснежного камня, её руины. Внутри неё проглядывалось округлое помещение со скамьями, стоящими одна выше другой. Проглядывалось всё это потому, что стена башни, где ранее были, вероятно, врата её, была частично разрушена. Но башня возвышалась гордо. К входу в неё вели ступени.
- Они – часть Элевентэля, - пояснила мне Свити. Она не сводила глаз с сородичей.
- Это я понял.
- Они – часть Элевентэля, не изгнанники, но они редко появляются на родине, разве, чтобы передать дожу его долю от награбленного. Они – корсары.
О корсарах я слыхал.
Я хотел спросить, знакома ли моя девочка с этими, но не стал спрашивать.
Прямо перед входом нас уже встречал эльф. Он смотрел на нас горделиво. Меня он оглядел с отвращением.
Он был высок, прекрасно сложен, а его острые черты лица так и кричали: «перед тобой благородный элевен!». У него были большие, но узковатые глаза, вытянутое лицо, немного женственный его овал, однако женственность эту портил острый, малец квадратный подбородок и острые же скулы да впалые щёки. Его курчавые песочного цвета волосы были собраны в хвост. На нём была серая… чуть ли не серебристая гимнастёрка, надетая поверх неё косуха и надетый поверх косухи латный наруч с наплечником. Лоб украшал витиеватый обруч, изображающий сцепившихся змей. Все эти доспехи и обручи не есть защита и украшения. Ты, мой дорогой читатель, уже просёк, зачем элевен носят все эти вещи. Ответ: стрегонерия. Стрегонерия и её усиление. Свити вот не надо этого. А если бы она надела!