Мы видели по меньшей мере пять звеньев Lu-109B западнее нашего курса. Благо мы-то летели в трактир, а он является самой восточной точкой Мерзкой Диагонали и на хрен никому не нужен. Чарующее место.
- Озарись светом Пропасть, - произнесла сестра Герда, - и помоги сделать войну сию быстрой.
Трактир «Чарочка понимания». Когда-то остров принадлежал Царству. Кукловод разместил здесь завод, поставляющий в нужном направлении – на летуны по протяжённости Запястий главным образом, - моторные масла. В одной из войн с Зумзацх последние разбомбили завод и засыпали его километровым слоем пыли. Царство пыталось отбить остров, но отбивать-то было и нечего – один домик остался, использовавшийся как общежитие для работников завода. Большая Барахолка при этом признала, что остров остаётся за Царством по итогам этой войны. Типа мы вам всё испортили, так что пользуйтесь и владейте, собственно, этим ничем теперь на здоровье. Так остров и остался забыт. А потом его выкупили по смешной цене две женщины, две сестры, Герда и Гертруда. Их фамилий я не знаю, равно, как и откуда у них взялись средства нанять рабочих из Грагоса и соседних летунов и перестроить старое общежитие в уютный трактир. Женщины они вообще примечательные. Они помогают всем, кто остался без крова, перед заведением их натянуты шатры, где принимают и кормят всех страждущих, привезённых на остров на специальном транспортнике. Сёстры проповедуют нечто вроде вероисповедания, суть которого заключается в том, что когда-нибудь Пропасть исторгнет свет и станет безопасной. Это очень редкое явление в нашем мире – сострадание, понимание. В Цитадель с таким подходом этим сёстрам явно путь заказан. Я, честное слово, не могу припомнить, чтобы кто-то вообще пытался кому-то вот так же помогать в нашем мире над Пропастью. Ты вспомни Ховитца, читатель, он вообще офонарел, когда понял, что ради него и его жены какой-то коротыш не побоялся пойти на риск упасть в Пропасть! Сёстры, конечно, не такие сумасшедшие, как я, но их стремление достойно похвалы. Правда, хвалю их, видимо, лишь я. Остальные смеются и у виска крутят.
Мы уселись за деревянным, накрытым скатертью столиком. За одним из столиков, ближе к камину, сидел какой-то парень, мне подумалось, курьер или почтальон. Мы со Свити были бодры, а вот Эсми с ног валилась. Трактир был уютным. Потому недавно только начавшей закаляться в боях, тяготах и лишениях дочке состоятельных «куколок» он навеял, быть может, что-то домашнее: очаг, треск поленьев и воспоминания о том, когда её родители любили друг друга, и жизнь была Пропастью лишь в радиосводках. Девушка, не стесняясь ничуть, сложила ручки на стол и устроилась поудобнее на них, дабы вздремнуть. Кстати, что там с обстановкой на севере, надо послушать радио. Заодно заказать у сестёр поесть.
- Ки-ки, ты не ревнуешь меня к этому, правда?..
Я махнул ей рукой. Пристала тоже. Мне больше нечего делать, сиди и ревнуй, ага.
Я направился к стойке, за которой обе сестры сверяли какие-то показания, длинными столбцами внесённые в две толстые конторские книги. В трактире, казалось, делалось всё жарче. Я расстегнул косуху. Уши мои уловили сквозь болтовню чуть приглушённого радио, скрип половиц под моими шагами и мерное тиканье настенных часов, звук мотора. Винт сбавлял обороты, двигатель остывал. Кто-то сел на ВПП острова. Посетитель, должно быть.
Я подошёл к стойке из дуба, тщательно вытертой и приятно пахнущей деревом. Сёстры тут же отвлеклись от своих обсуждений и улыбнулись мне. Поди разбери, кто из них Герда, кто Гертруда. Я улыбнулся в ответ просто потому, что были эти две тётки ну просто милейшими созданиями. Глаза у каждой такие большие и добрые, носики острые, с губ не сходит добрая, даже ласковая улыбка. Обеим было лет пятьдесят человеческих, но выглядели они прекрасно. Меня посетила мысль, что проникнуться вот такой добротой к каждому страждущему, научиться уважать и понимать, поддерживать тех, кто в этом мире совсем один, но продолжает жить с надеждой, по-настоящему искренне проникнуться можно лишь в Пропасти, лишь в Пропасти, где так же искренне всё это делается наоборот. Лишь так эти милые дамы смогли увидеть этот их свет Пропасти там, где все смотрят лишь в темноту.