Я слушал, прожёвывая картошку. Мила играла на виоле исключительно палочкой этой.
- Ты ведь заметил, как не похожа она на эльфов?
Я кивнул, запив чаем еду.
- На жительницу Цитадели она похожа.
Свити вздохнула, вслушиваясь в изумительный мотив.
- Но она - элевен.
- Она тоже изгнанница? - спросил я, памятуя, что таковых-то в нашем мире всего… один. Нерхиар. Свити же официально никто не изгонял, она сама себе изгнанница.
- Нет, она может жить на родине, хотя редко появляется на острове. Дело в том, что в Элевентэле её считают... полукровкой.
Я удивился.
- Такое возможно?
Свити пожала плечами.
- Не было зафиксировано ни одного случая. Но её мать водила дружбу с одним парнем с Ладони. Он погиб, по её рассказам. Амарэнтиэль вернулась домой с ребёнком. С ней. После этого её судили Дие́чи Акви́лиэт.
Ох, уж эти эльфы...
- Её матери разрешили остаться. Но с условием, ки-ки. Условие для неё: её дочь никогда не должна иметь детей. Элевентэлю не хочется плодить ублюдков на своей земле. Эта девочка и её судьба - ещё одна причина, почему я ненавижу Элевентэль.
Я смотрел на девушку. Сильная фигура, длинные ноги, красивая. Глаза карие, что необычно для элевен.
- Да уж...
- Вот именно. Она такая же элевен, как и я. Она... элевен могут родить лишь от элевен…
Свити осеклась. Наверно, вспомнила слова Вюрма. Подумала о нас. Подумала, что может сделать мне этим больно.
Я посёрбал сладкий чаёк.
- Как бы ни выглядела Мила, она одна из нас, ки-ки. Ей разрешено жить на родине, но ей она на хер не нужна. Её держит лишь то, что дома у неё мама. Тьяц, ненавижу Элевентэль.
- Да уж. Она - певица?
Свити улыбнулась.
- Менестрель. Мы так называем это. Летает по всей Пропасти. Играет на виоле. Выступала даже перед солдатами Царства. Где только не была. Она и Ялсанна.
Эльфийка доиграла, завершила выступление. Свити встала и направилась к ней. Вдвоём они вышли прогуляться.
Я глянул на Эсмеральду. Она тёрла глаз.
- Господин Гатлинг, как же быть со мной?
Я промолчал.
- Вы вернете меня отцу? Что вы решили? Я боюсь за папу.
Я промолчал.
- Вы хоть что-нибудь собираетесь делать? - решительно спросила она, и в тоне её можно было уловить, что её фамилия не зря звучит как «Краузер».
- Эсми, я пытаюсь понять и уберечь тебя. Понять, как связаться с твоим отцом и когда это сделать.
Эсми и сама не знала, как это сделать. Ну с любой военной базы Царства, в принципе. Но если Эсми оттуда попадёт к Краузеру, то мы - на допрос. Связаться с Краузером можно лишь через военных. Можно хоть перед Вратами на любую ВПП Гаттернхаффена сесть, но дальше комнаты допросов я не долечу. Тем более, мой самолёт. И его оружие. Такого подарка Кукловоду я делать не хочу. Как же послать «хорьку» весточку?
Я встал, взял тарелки со стола и сложил их в мойку. Затем поспешил на улицу.
Погодка стояла погожая. Снега не было, было ясно. Свежий ветерок дул с востока, прорывая своим дыханием Завесу. Её туманный полог был в нескольких сотнях метров от острова трактира. Я смотрел, как эта стена словно бы осязаемого, движущегося, но не сходящего с места тумана поднимается от поверхности самой Пропасти и теряется в густых небесах. Преодолеть эту границу реальности несложно. Сложно вернуться назад.
Я порадовался ещё зеленеющей травке. Сёстры засеяли уже добрую часть территории трактира и явно не собираются бросать облагораживать это место. Чуть поодаль от главного здания разбили они небольшой скверик, высаженный по кругу разноцветными цветами. За территорией трактира высилась густая еловая чаща. Здесь всё цветёт. Грезиться тому, кто побывал здесь, что и в остальном мире может быть что-то похожее. Но остальной мир пестреет больше красками взрывов.
Я увидел девчонок на скамейке рядом с трактиром. Смеясь, шутя, обе что-то обсуждали. Свит вся сияла. Я так же радуюсь при каждой встрече с Илом или Бидом. А тут ещё и землячка, подруга с родины, с которой можно вспомнить былое, поговорить на родном языке. Отвергнутая Элевентэлем.
Поговорить с тем, с кем связывает тебя один язык, отечество и схожая судьба - сие всегда важно, это всегда что-то особенное, это всегда возможность соприкоснуться с родным. Вот я поговорил, и это было незабываемо. А уж как я соприкоснулся...