- Нет, мой отец... Он возьмёт нас под опеку.
Я усмехнулся.
- Твой отец, без сомнений, большой человек. Но что он может? Что сможет Краузер, когда перед Кукловодом предстанет мой самолёт? И, главное, пулемёт Гатлинга.
Эсми промолчала.
- Им плевать на всё, девочка. На ваши дрязги, на трибунал, на расследование. Посмотри вокруг, Эсми! Это Небесная война. Её начинают и ведут люди, гоблины, эльфы. Её ведут души, но заканчивают бездушные. Заканчивают калибры. И тысяча душ для них не сравниться с одним, пожинающим тысячи...
Эсми молчала. Глупышка, она юна ещё. Спецотряд, подготовка - всё туфта. Это просто девочка, ещё играющая в куклы в просторной гостиной богатого дома. Просто её выдернули из той реальности и заставили играть в игры совсем с другими «куколками». В Царстве живут не только асы, спецагенты и всемогущий эльф. Там живут и обычные люди. С обычными желаниями, надеждами и верой. Я был счастлив, что Эсми такая. Но такой можно быть в Цитадели. За Вратами ты меняешься. За Вратами - иное небо и полёт иной. Ведь за Вратами - Пропасть.
Эсми смотрела в призрачную даль.
Мерзкая Диагональ пройдена. Впереди фронтовая территория. Нужно выйти на заданную скорость и облегчить винт.
- Мы разворачиваемся, - сказала девушка.
Я бы тоже полетел бы назад, в трактир.
- Выходи на скорость и крути «печенюшку»! Давай, Эсми!
В прицеле моего EV показались «люфткригеры».
Один Lu-109C, это который с двигателем «Кригерс-109» и четвёркой пулемётов ЗГ-17.
И два Lu-109F с двигателемя «Харриер-Хемлер Y-1», парой тех же пулемётов плюс пушки ЗГ-20.
Вариант C – «Кларочку» - я не раз видал в небе, как и вариант E («Ойген»), а вот F («Фауст») впервые в моём прицеле. Машина хорошая, люди выводят такие из ангаров чаще в честь большого события. Война за Либвальд и Тиццурх действительно достойна участия «фаустов» в эскадре.
И я бы потягался с ними. Но ручку управления сжимаю сегодня не я, грёбаный насос.
Хотелось биться головой, прямо рэйзером о гашетку. Может, и надо было так?
Диковинно, как в странноватых грёзах, это было - смотреть на мой «Рэйвен», стоя вот так, под проливным дождём. Стоя в трёх шагах, но, не имея возможности дотянуться. Глаза было не отвести. Потом в глазах потемнело. От удара прикладом.
Капли какие крупные. Грязно-серое небо плакало, расстроенное такой развязкой. Свинцовые слёзы. Небеса вели артобстрел. Тщетно. Ведь их противник - Царство.
Солдаты, державшие меня, пнули разом по ногам мне. Я мотнул головой. Вдарил тут же правому в живот локтем. Его напарник ударил меня по спине прикладом своего KP-40. Я упал на мокрый сталит палубы. Солдаты прижали меня ногами. Потянули за рэйзор. Чтобы поднять мне голову. Чтобы я видел величаво приближающегося ко мне. На колени меня поставить не получилось. Даже повалить получилось лишь в ответ и лишь ударом в спину. Царство это умеет. Я посмеялся.
- Какая пхелесть тут у нас! - голос приближавшегося был не очень приятным, но женским.
Эсми кричала. Её держало двое солдат. Сначала один, но малышка пнула его в яйца так, что сейчас он держал её на прицеле своего пистолета-пулемёта полусогнувшись. Второй сковал ей руки. Эсмеральда включила заложенный в ней папочкой арсенал спецслужб: «я дочь полковника Краузера!», «я будущая владелица «Кригерс!», «я буду жаловаться Великому!». Мне понравилось. Эсми знает, за что потрогать. Когда-нибудь она станет важным начальником. А сейчас она лишь срывала голос попусту.
- Поднять! - послышался приказ.
Солдаты вздёрнули меня и поставили на ноги.
Не ожидал правый из них, что я толкну его внезапно. Он споткнулся и упал. Ударился о ВПП авианосца. А когда поднимался, получил по лицу. Плёткой.
Начальство не порадовала его несобранность.
Передо мной предстала генерал!
Её чёрный мундир был безупречен. Воротничок сверкал золотисовыми эмблемами крыльев «люфтеров» и «Ц» между ними. Манжетики вторили воротничку во всём. На грудь она прицепила себе медали, на башке красовалась пилотка. Лицо её было суровым, чуть квадратным, нос крючком, губы тонкие, обрамлённые морщинами, но уверенно выступающие, что рисовало на роже само превосходство. Казалось, тётя влезла в генеральскую форму, и как-то из коротко стриженой головы её вылетело, что она тётя. Единственными достойными показателями были её большие глаза, бледно-синие, и обтянутые генеральскими штанишками всё ещё сильные ножки. На вид ей было зим сорок пять по меркам людей, и видно было, что когда-то она была неплохим солдатом. Но взор её был развратен. Так бывает, когда отдаёшься власти.