С этими словами он отдёрнул полу своего плаща и продемонстрировал пистолет на поясе. «Вальт».
Эсмеральда посмотрела на меня. Мне её было так жалко.
- Да, это ты правильно просёк, «куколка», - кивнул я. - Да вот только серьёзный ты херр, Дорф. Полковник Оберстен Гехаймен Амт! И связи у тебя «охерренные». Именно поэтому «Вальт» твоего кореша Краузера уже давно не на экспертизе, куда его отправили с места преступления. Он в кобуре, на твоём поясе.
Я выдохнул дым. Дорф оглядел всех нас. Эсми смотрела на папу. Краузер смотрел на неё. Я пожевал сигару.
И выхватил «Воронёнок».
- Вот так!
Дорф выбросил вперёд правую руку. С зажатым в ней «Вальтом». Солдаты взяли на мушку меня.
Я увидел то, что хотел.
- Вздор! - закричал Дорф и прибавил на каком-то «особокайзеровском», - шуль мит аус цва́хтзен ти́лле! Это поганая клевета, вздор! Тебя будут судить, гномья тварь! Вы не должны слушать его! Он вводит вас в заблуждение! Всё, что он сказал... Откуда, откуда ты можешь знать, гном, где какой пистолет? С чего ты всё это взял? Выдумал? Где какой? Это... Это мой «Вальт».
Я выдохнул дым.
- Гравировка! Гравировка! - закричала Эсми, и глаза её радостно заблестели. Она смотрела на меня. С надеждой. А мне стало больно.
- На рукоятке, - произнёс я, убирая свою пушку за пояс, - гравировка на рукоятке, Дорф. Маленькая «Z».
Дорф посмотрел. По его глазам всё было ясно. Эсми ликовала и благодарила меня.
Краузер подошёл вплотную и взглянул на пистолет, всё ещё зажатый в вытянутой правой руке друга. Затем взглянул ему в глаза.
- Вы... Вы арестованы, полковник Гюнтер Дорф.
Дорф застыл. Он мог бы кричать, мог бы доказывать. Но теперь это не имело смысла. Как и Эсми тогда, он теперь подозреваемый. И его ждёт трибунал.
Краузер отнял у него пистолет. Продемонстрировал доказательство солдатам. Отдал приказ о взятии под стражу.
Эсми смеялась и плакала. Отец обернулся к ней.
Она ринулась к папе.
Но моя рука удержала её.
- И снова вопрос «зачем?». Зачем? Зачем, Дорф? Эсми говорила, что мама и папа не могут пока развестись. Пока. Но «Кригерс» стала бы твоей, Дорф. Неужели нельзя было подождать? Пожить и... Просто пожить рядом. Именно так, так сказала одна моя знакомая эльфиечка. Просто жить рядом. Жить и владеть. Зачем столько выдумывать? Получил бы бабу, получил бы корпорацию. Слишком долго ждать? Не хочу делиться? Хочу и всё? Неужели это твой мотив?
Я выпустил дым, бросил сигару в притоптанную траву и притушил носком ботинка.
- Мой ответ: нет.
Эсми посмотрела на меня. Краузер посмотрел. Дорф посмотрел.
- Мотив: жить рядом. Уничтожить тех, кого любил, но кто полил сердце раскалённым свинцом. Уничтожить, и остаться с той, которая связывала с прошлым. И с наследством.
Ночь потушила пожар заката.
- Слишком сложно для тебя, Дорф. Слишком сложно для того, кто и так был на шаг от цели. Такое... Такое подходит, скорее, для того, кто унижен и изгнан из чьей-то жизни. Изгнан. Это вы любите. Изгнан договором. И здесь я задаю вопрос: кто?
Я посмотрел на полковника Зандера Краузера.
- О чём вы, Снейк?
Я не сводил глаз с него.
- Дорф арестован. Твоя жена убита. Осталась Эсми. Дочь... Твоя дочь...
- Снейк, - возмутилась Эсмеральда.
- Не дочь, Краузер. Документ! Документ о владении «Кригерс». Гениально! Двух «люфтеров» одним БГАСом. Шлюха убита, хахаль в этом обвинён.
- Гатлинг!
- Снейк, да что ты говоришь?! Мою маму...
- Всё очень круто придумано. «Вальты», гравировки. Всё, что я тут наговорил, было продумано заранее. Для ушей трибунала над Эсми. Осталось выступить, полковник. Спасти Эсми таким же рассказом, как мой, и отправить Дорфа завязывать глаза и становиться к стенке. Всё получилось. И ты рядом, Зандер. Просто живёшь рядом. С доченькой. И с миллионами от «Кригерс»!!!
Эсми выпучила глаза.
- Как ты смеешь?! - вскричала она. - Дорф убил маму, а ты... Папа...
- Тише, Эсми, доченька. Не кричи. Снейк Гатлинг всегда идёт вперёд, вооружённый доказательствами.