Их было пять. Но лишь три из общего числа самолётов оказались теми самыми «толстяками». Они составляли ядро их строя, а вот по флангам летело нечто невообразимое. На вид это были громоздкие, собранные из разных частей других самолётов трипланы, особенно кустарный метод производства проглядывался в крыльях, различных по форме. Пару крыльев в нижней части конструкции я отождествил с Lu-109E, другие же образцы мне идентифицировать не удалось. У самолёта слева имелся один поршневой двигатель, у подобия триплана с правого фланга – два похожих. Один из самолётов в хвостовой части напоминал скорее ободранного кота, ибо ничего, кроме рамы и кривоватых килей, я не увидел. Другой, напротив, был чем-то обшит от носа до оперения хвоста. Похоже, весьма прочным, хотя и невзрачным на вид. Что сразу бросилось мне в глаза - а мы летели на почтительном расстоянии от эскадрильи - так это вооружение трипланов. Всевозможные пушки, пулемёты, турели, за которыми не было стрелков, но мне отчего-то подумалось, что от этого никто не помешает им стрелять. Если «толстяки» или «сигары», как я их называю, были основной силой этой ударной группы, то трипланы были… были… они просто сводили с толку, и не важно, на какой позиции они летели, создавалось ясное впечатление, что летят за штурвалами этих «птиц» совершенно сумасшедшие представители расы зумзацх.
Именно в этом и сложность. Кажется, что они ничего не представляют собой, в бою всё внимание стоит сосредоточить на «толстяках», потому что эти трипланы – это вообще не самолёты. Но в этом и проблема. Это и правда не самолёты - это летающие непредсказуемости, способные насмешить своим видом, а заодно ввести в заблуждение, которое приведет лишь к тому, что смех твой быстро прекратится в объятиях Пропасти. С гоблинами нужно быть начеку. Сражения с «люфткригерами» требует мастерства, опыта и знания. Сражение с зумзацх требует внимания и воображения. Постичь полностью такую битву всё равно, что постичь саму Пропасть.
Я выстрелил. Пулемётная очередь прорвала расстояние между «Рэйвеном» и трипланом, «одетым» в броню, сшитую из неравных листов, точно заплаток. Я намеревался сделать предупредительный выстрел, но попал в киль. Похоже, не слишком сильно. Полёту триплана это не помешало, меня больше напугало то, что разом гоблины стали поворачивать свои машины, как-то совсем не заботясь о безопасной дистанции. Чувствовалось, что я посеял и суматоху в их ряду, и крайнее любопытство, а когда такое происходит, зумзацх забывают обо всём. Поэтому сейчас они могли бы с лёгкостью столкнуться друг с другом, и два, а то и три самолёта могли отправиться в Пропасть. Но обошлось.
Я тоже пошёл на разворот. Гоблины устремились за мной. Они вполне могли бы догнать меня, но, представьте себе, они осознали, что бросать «собиратель мусора» не могут. Видимо, они поняли, что будет с ними на «фирме», если они прилетят без него. С другой стороны, не погнаться за мной они не могли: мой самолёт – это чудо просто даже внешне. Зумзацх умеют распознать истинное произведение авиационного искусства, а распознав, не желают упускать. Поэтому мы спокойно полетели в заданном мной направлении.
Ах, близится вечер! Серебристые облака, похожие на овечек, сбиваются в стада на севере и плывут прочь от юга, словно понимая, что там сейчас будет и гром, и молния, и невыносимый жар. Ближе к нам небо напоминало светящийся расплавленный и разлитый по серо-голубой глади свинец, словно вбирающий в себя яркий свет ещё полного сил солнца. Небо – это стихия…
Раздалось несколько выстрелов со стороны гоблинской эскадрильи, отвлёкших меня от созерцания истинной свободы и гармонии небес. Некоторые попадания коснулись обшивки моего и так побитого «Рэйвена». Самолёт мой не получил должного ухода и ремонта: по всей протяжённости фюзеляжа он был испещрён множественными попаданиями после встречи с Линаром Клоцем. Я не удивлюсь, что в некоторых отверстиях ещё остались частички снарядов. Но мой «Рэйвен» силён. Вот правда, декоративное оперение головы ворона перед винтом немного покарябалось, а это тонкая работа принадлежит рукам великого мастера Глобинского! Ну ладно, подлатаем. А эти попытки гоблинов как-то пошатнуть мою уверенность в небесах своим жалкими «пух-пух», я думаю, даже им самим показались неубедительными. Боялся я лишь за Ховитца, ведь место стрелка очень уязвимо. Но дед держался и даже отстреливался порой.
Ну, зелёные торчки, держитесь.
Впереди Летающая Свалка!