Крофтхоф очень заболочен. Кажется, что пункт прибытия и завод по добыче нефти, – это островки цивилизации и жизни посреди бескрайних болот. Здесь очень влажно и жарко, специфический запах испарений словно бы создан специально, чтобы на острове, принадлежащем Царству, не задерживались надолго. Я слышал, здесь иногда проводят время высшие чины из Цитадели, охотясь в топях на каких-то крупных зверей, но сам я ничего подобного не пробовал. Заходить далеко на болотах опасно: можно увязнуть, провалиться в подземный источник, можно отравиться испарениями. Из-за крофтхофских болот вся местность окутана дымкой, видимость в порядке, но ощущение необычное, особенно от того, что яркое солнце кажется здесь каким-то мутным. Вьющиеся по земле растения, квакающие без устали лягушки, сверчки, поющие свои «серенады» с началом захода солнца, тепло и сырость, рокот самолётов, запах горючего вперемешку с ароматом жареных колбасок – всё это неповторимый колорит приближающегося вечера на этом необычном, но очень притягательным своей простой и естественной природой острове.
Я думал. Думал о Свалке. О Царстве. Приближаясь к острову под контролем Цитадели, я думал о судьбе Пропасти. Если Свалка падёт, наш мир изменится. Не, я не симпатизирую пиратам. И всё же Хунта – это двигатель дисбаланса сил нашего мира. Мощная, и всё же недостаточно сильная для захвата власти в Пропасти. Но достаточно стабильная, дабы сдерживать жажду Царства поглотить наш мир. Без пиратов, пиратов такой силы баланс нарушится. Царство станет сильнее. Оно станет диктовать свой порядок. Но в Пропасти есть один порядок – хаос.
Я думал и думал. Словно ветер приносил и уносил мысли из моей головы, пока я стоял рядом с «Вампиршей», глядя, как Свит разворачивает мой самолёт.
Моя элевен и Ховитц ринулись ко мне, лишь только «Рэйвен» остановился. Дед с мокрыми от слёз глазами подбежал к «летающему крылу» и бережно взял свою жену на руки.
Она открыла глаза и погладила его по щеке.
Такой улыбки, что заиграла на лице каждого, я не видел никогда.
Он обнял её, словно саму свою жизнь прижал к сердцу, дабы не отпускать никогда больше.
Парень в синей кепке и комбинезоне того же цвета уточнил, разглядывая меня с нескрываемым обалдением и интересом в серых глазах, сколько летательных аппаратов требуют заправки. Его хриплый голос вывел меня из размышлений. Я пояснил, что лишь «Рэйвен» требует полный бак горючки. Он кивнул. Я взял из рук моей сладкой алмазы и отрядил ему один. Этого хватит.
Я думал о нашем задании…
Тут же на меня набросились Ховитцы. Дед плакал, как ребёнок. Он обнял меня крепко, его жена сжала моё плечо.
- Снейк, вы… вы - чудо! – воскликнул дед. - Вы луч света над Пропастью! Я… не могу поверить, что такое… я вообще не мог и вообразить, что в нашем мире кому-то есть дело до старика и его бабки! Вы вернули нам жизнь, надежду, Снейк!
Жена Ховитца накинулась на Свити, обнимая и благодаря её. Эльфийка отстранилась, мягко.
Гном и эльфийка. Не пойми кто. Рискнули жизнью, дабы спасти людей, бывших «куколок». Некоторые считают, что нам, непохожим на людей, чуждо сострадание, милосердие, сочувствие. Я могу сказать лишь одно: пока в груди бьётся сердце, ты способен на всё, не важно, кто ты. Но когда твоё сердце становится холодным, твёрдым и работает, подобно поршневому двигателю, лишь дабы вращать винт, ты думаешь лишь о том, чтобы взлететь и взлететь высоко над другими. Но ты не летишь. Ты падаешь…
- Снейк…
- Не надо больше, Ховитц. Вот, возьми.