Эсми перевела дух.
Я пожевал усину.
- Ты хочешь сказать, пока ты отвлеклась, кто-то выстрелил в твою мать и подбросил другой пистолет?
Эсми прищурилась.
- Не кто-то. Дорф. Выстрелил своим и подбросил мой.
- Что значит «твой», Эсми? Откуда ты знаешь, что…
- Это был мой пистолет, Снейк, Внешне они одинаковые. Но на пистолете отца внизу рукояти выцарапана едва заметная «Z». Я знала это. Лишь мы с отцом знали это. И буква была на том пистолете, что не стрелял. Это был мой, мой отцовский «Вальт».
Ничего не понимаю.
- То есть, Дорф застрелил твою мамку из своего пистолета (гильза-то от «Вальта»), а подбросил твой. Зная, что всем известно, что у тебя «Вальт» и что мамка у тебя богатая, а у неё хахаль… в общем, он тебя подставил. Зачем?
Эсми вновь набрала побольше воздуха в свою стройную грудь.
- Мама начала думать, что отец хочет убить её.
- Чего?
- Да, Дорф, похоже, втемяшил ей это в голову. Папа жил с нами. Они не могли развестись пока. Мама встречалась с Дорфом, а папа смотрел… После одной ссоры мама подала прошение Великому. Особое прошение. Если она погибнет – всё её состояние достанется мне. Если погибну и я – всё перейдёт Дорфу.
- У тебя мотив, - молвила Свити.
Эсми невесело рассмеялась.
- Ага, я – наследница. Но мне всё это даром не надо. А вот теперь ребята, угадайте, что полагается мне за убийство матери?
- Расстрел, - ответил я.
Эсми хлопнула в ладоши.
- Точно! И всё переходит Дорфу. И не надо мне говорить про то, что из пистолета в тот день не стреляли. Я это знаю. А те, кто касался его, были в амуниции, в перчатках, и не особенно проверяли, пахнет он или нет. Меня застали с ним в руке – этого достаточно. Но он не стрелял, я это знаю. Стрелял пистолет Дорфа. И сам Дорф.
Я вспомнил слова Краузера о его жене. Выстрел в висок. Супруга бескрылого не оказывала сопротивления. Она знала своего убийцу.
Эх, где же Глобинский-то со своим отчётом? На Севасе, мать его…
Но меня смущал сей рассказ.
- Эсми. Всё это… странно.
- Ты мне не веришь?
- Дело не в этом. Посуди сама. За телом и за орудием убийства вскоре прибыл другой отряд. О нападении на вас Хунты известно вашей разведке, значит, кто-то выжил и вернулся. Возможно, среди выживших был и тот самый неопознанный мужик, убийца. Что дальше? Тело – на эскпертизу. Извлекать пулю. «Вальт»? Тоже на экспертизу, я слышал о ваших достижениях в этой сфере. Дальше – сравнительный анализ. И что? Пуля из тела твоей матери не соответствует орудию с места преступления. Ведь она из иного оружия. В чём же подстава? Доказательства против тебя рушатся.
Свити посмотрела на меня удивлённо, украдкой, но я это заметил. Она-то думает, у дфарфов всего один мозг. На двоих.
Эсми теперь, в свою очередь, нахмурилась.
- Может…
Нет, тут уж не придумаешь ничего.
Эсми посмотрела на меня, затем на Свити, затем снова на меня.
- Я не убивала её. Я не убивала маму!
Я призвал её успокоиться.
- Тише, девочка. Я верю. Зачем тебе это? Ты – наследница и так! Мама тебя всем, чем можно баловала, это по ноготочкам твоим заметно. Но рассказ не сходится. И нам со Свити не всё равно. Нужно понять, нужно выяснить. Поэтому ты с нами, а не с отцом. С нами безопаснее.
Это я загнул, конечно.
Эсми взяла нас за руки. По щёчкам потекли слёзы.
- Спасибо.
Я улыбнулся.
- Но вернуться тебе придётся. Ведь, подумай, вдруг ваш Кукловод признает тебя пропавшей без вести? И приравняет это к гибели, Эсми. Всё достанется Дорфу.
Эсми смотрела в одну точку. Представляла.
- Либо под трибуналом, девочка, - сказала Свити, - либо пропавшая без вести ты. Так или иначе, всё достанется Дорфу. Но то, на что мы не можем найти ответа, абсолютно понятно убийце твоей матери. Он предусмотрел всё и лишь ждёт твоего возвращения в Цитадель, дабы уничтожить тебя и получить всё, ради чего разрабатывался этот замысел. И пока мы не найдём ответы на все вопросы, мы не отдадим тебя никому.
Эсми улыбнулась. Мы тоже.