Глава 8. Похищение.
Вечер в обществе Ын Джи оказывается одним из самых душевных за последнее время. Если не считать тот факт, что он здорово набрался в одиночку осилив целых три бутылки соджу.
- Я выиграл спор, между прочим! – спотыкаясь на каждой букве, говорит он, когда мы переступаем порог гостиной. Он опирается на моё плечи, а я поддерживаю его за талию, боясь, что он рухнет на пол и перебудит ребят.
- Говори тише! – молю я, преодолевая гостиную как полосу препятствия, то и дело прислушиваясь к царящей в доме тишине. Очень не хочется быть застуканной в обнимку с пьяным Ын Джи среди ночи.
- На что мы спорили? – серьёзным тоном спрашивает Ын Джи. В доме темно, но света, исходящего от уличных фонарей, хватает, чтобы разглядеть на его щеках лёгкий румянец.
- На уверенность! – буркаю я и прислоняюсь к перилам лестнице, ведущей к спальным комнатам, чтобы перевести дух.
- Так не пойдёт! – он сбрасывает свою руку с моего плеча и хватается за перила. – Победителю всегда что-то полагается!
В ответ я поднимаю руку над его головой и легонько похлопываю его по голове. Пьяный Ын Джи, оказывается куда менее робкий, чем трезвый.
- Молодец! Только, больше не пей. – Назидательным тоном шепчу я.
Глаза Ын Джи округляются. Пьяная пелена спадает, её сменяет трезвенно ясный взгляд. Повисает неловкая тишина.
- Пойдём? – еле слышно бормочу я, чувствуя, как краснею под его пристальным взглядом. Я рассчитываю, что это заставит его отстраниться, но он подходит ко мне почти вплотную. Так, что я буквально, вжимаюсь спиной в перила, стараясь держать дистанцию.
- Ын Джи? – еле слышно шепчу я. – Ты чего?
Но он мне не отвечает. Склоняется и тянется к моим губам и лишь тогда, когда между нашими губами остаётся дюйм, он говорит:
- Боюсь, завтра уже не решусь.
И целует меня в губы. Легко и робко, словно спрашивая разрешения. Моя нога соскальзывает со ступеньки, и я резко прерываю наш поцелуй, срываясь вниз. Но Ын Джи успевает меня подхватить и, помедлив мгновение, снова притягивает к себе. Я чувствую, как бешено стучит его сердце, слышу его тяжёлое дыхание и не знаю, что мне делать. Он смотрит на меня каким-то особенным взглядом, словно говоря «это то, что я чувствовал к тебе всё это время», а ещё «примешь ли ты мои чувства?».
Он не отрывает взгляда от моих глаз. Всматривается в них, словно пытается понять, что я думаю. И, не найдя в них ответа, опускает свою голову мне на плечо. Именно в этот момент щёлкает выключатель и на лестнице загорается свет. Такой яркий, что приходится проморгаться, прежде чем привыкают глаза.
- Вы задержались! – сквозь зубы цедит Джи Хун. Он возвышается в десяти ступеньках от нас, сложив руки на груди. – Вы набрались?
- Не она, только я! – признаётся Ын Джи. Он отрывает голову от моего плеча, выпрямляется и смотрит на Джи Хуна. – Это не запрещено!
- Тебе лучше лечь спать! – советует Джи Хун.
- Не надо говорить, что мне делать! – неожиданно рявкает Ын Джи. Он отходит от меня и пошатываясь, поднимается навстречу Джи Хуна. – Я не нуждаюсь в твоей опеке! – бросает он Джи Хуну в лицо. – Никто из нас не нуждается. Научись думать о себе!
И хлопнув Джи Хуна по плечу, тащится по коридору в спальню.
Я всё ещё стою у перил, вжавшись в деревянные перекладины и пытаюсь осознать всё, что сейчас произошло. А ещё, гадаю над тем, вспомнит ли Ын Джи обо всём завтра?!
- Думаешь, тебя это не касается? – интересуется Ын Джи. В его голосе всё ещё клокочет гнев, который он старательно сдерживает.
- Нет! Я думаю, что так же не нуждаюсь в твоей опеке. – Парирую я. Но это, похоже, злит парня ещё пуще. Он спускается ко мне, гневно топая, и заняв место Ын Джи, шипит мне прямо в лицо:
- Ты, похоже не понимаешь, что происходит. Как и все в этом доме. Не боишься оказаться в лесу, связанная по рукам и ногам?
- С чего бы?! – хмыкаю я, хотя чувствую, как по ногам ползут холодные мурашки.
- Сто тридцать четыре письма. Столько я получил с тех пор, как меня оправдали. Некоторые из них от безумцев, что не верят в мою невиновность. Но большинство от Ген Вана. В них он рассказывает, что сделает со мной при встрече.
- Ты говорил менеджеру?
- Нет! И не скажу. Компания и так потеряла миллионы, встав на мою защиту.
- Но, это угроза жизни!
- Моей жизни!
- Разве этого мало?
- Недостаточно.
- И что ты собираешься делать?
- Ничего. По крайней мере сейчас.
Он шумно выдыхает и отступает назад.
- Теперь понимаешь, почему я так пекусь о вас?
- Ты должен сказать хоть кому-то! – с жаром произношу я. – Хотя. Бы ребятам.
- Нет! – отрезает он.
- Но они же…
- И ты не смей!