Он меряет меня взглядом, словно оценивает моё умение держать язык за зубами.
- Не скажу, - обещаю я, - потому что это сделаешь ты!
- С чего бы?
- Иначе я не стану сниматься!
- От этого хуже только тебе! – напоминает Джи Хун.
- Правда? А если я сбегу. Одна. Не сказав ни слова?!
- Это шантаж.
- Похоже, что так! – соглашаюсь я. И развернувшись, устремляюсь вверх по ступенькам.
- Так вы с Ын Джи… - раздаётся за моей спиной. Я оборачиваюсь, не дойдя до конца лестницы одну ступеньку. – Что мы с Ын Джи?
Он молчит и смотрит на меня так, словно я должна понимать, что он хочет сказать.
- Ваш поцелуй, он что-то значит?
Так значит, он видел. От этой мысли меня бросает в холод. Смущение борется за право главенства над моими эмоциями, но разум берёт верх.
- А ваши «гляделки» с Е Чжин, они что-то значат? – спрашиваю я в ответ. Меня пугает лёд в моём голосе.
- А это важно?
- Ровно так же, как и наш поцелуй с Ын Джи. – Бросаю я и, не дав ему возможность ответить, семеню в свою комнату. И там, закрыв дверь, я прижимаю к груди ладонь, стараясь унять взбесившееся сердце. Почему Джи Хуна волнуют наши отношения с Ын Джи?
Утром, хорошенько припудрившись, я молча спускаюсь вниз. Я одета в прямое платье до колен, выгодно подчёркивающее мои бёдра. Единственное из того, что я унаследовала от матери, включая миниатюрный рост. Волосы уложены в лёгкие кудри, которые я, после плойки, расчесала руками. А в ушах любимые серьги с маленькими рубинами, в цвет платья. Я всегда любила красиво одеваться, но сегодня вырядилась так, чтобы позлить Е Чжин. Не знаю почему, но мне жуть как хочется её позлить. Так, чтобы заставить её идеально бледное лицо покраснеть от гнева, а гладкий лоб собраться в гармошку. Все участники группы, вместе с Е Чжин, её помощником и оператором, встречают меня удивлёнными взглядами, когда я захожу в кухню – она же- съёмочная площадка.
- Доброе утро! – здороваюсь я. Не без злорадства замечаю, что образ Е Чжин сегодня, меркнет на моём фоне.
- И тебе, доброе утро! – с оскалом произносит Е Чжин. Она без стеснения рассматривает меня. Бегает взглядом по моим волосам и платью, задерживается на лице, подмечает серёжки, а потом спускается к ногам.
Я присаживаюсь за обеденный стол и с недоумением смотрю на ребят, словно спрашиваю: «что не так?»
Они тут же отрывают от меня взгляды и покашливая, возвращаются к разговору, который вели до моего появления.
- Отлично выглядишь! – смущённо шепчет Ын Джи. Он сидит по правую руку от меня. Я одариваю его благодарной улыбкой и заглядываю ему в лицо, пытаясь понять, помнит ли он о том, что сделал вчера. И по тому, как быстро он отводит взгляд, я понимаю – он помнит!
Не успеваю я насладиться этим приятным моментом, как чувствую лёгкий, но довольно настойчивый толчок по ноге. Оглядываю сидящих за столом и натыкаюсь взглядом на Джи Хуна. Он сидит напротив и не мигая смотрит на меня. Я киваю в его сторону. Но он пожимает плечами. Делая вид, что не понимает о чём я. Я закатываю глаза и отворачиваюсь, усевшись в полуобороте, так что, он может лицезреть только левую часть моего лица.
- Что с твоими глазами? – с ужасом спрашивает Е Чжин, обращаясь к Мин Джу.
- Забыл снять линзы на ночь. – Рассеянно поясняет он.
- Кошмар! – изрекает телеведущая.
- Это ещё что! – ухмыляется Тэ Кван. – Я как-то в детстве, заболел острым конъюнктивитом…там такое было. Похлеще, чем у Мин Джу с его линзами.
- Можно ли это как-то убрать? – игнорируя рассказ Тэ Квана, интересуется Е Чжин. – Закапайте ему чего-нибудь! У нас съёмка под угрозой! – визжит она.
Вечером, когда камеры отключают, я набираю мамин номер. И с напряжением слушаю пять длинных гудков, после чего, автоматический голос мамы сообщает, что я могу оставить своё сообщение или перезвонить позже. Я сбрасываю звонок, чувствуя, как по телу расплёскиваются гневные волны. Делаю несколько глубоких вдохов и решаю прогуляться. Быстро переодеваюсь в чёрные джинсы и такую же чёрную рубашку. Натягиваю на голову бейсболку и на цыпочках выхожу из комнаты. Бесшумно спускаюсь по лестницы, обуваюсь и открыв дверь, незаметно выскальзываю наружу. Прохладный ветерок подхватывает мои волосы и играючи крутит их в воздухе.
- Куда собралась? – раздался за моей спиной гневный шёпот, и кто-то тянет меня за ворот рубашки.
- Не твоё дело! – отмахиваюсь я, узнав голос.
- Сбежать надумала?
Он выпускает ворот моей рубашки и прячет руки в карманы спортивных штанов.
- Просто хочу пройтись.
- В такой час?
- А в какой час? Если у нас целыми днями съёмки. – Огрызаюсь я.
- Что-то произошло! – отзывается Джи Хун. И это не вопрос, а утверждение. – Подожди пока я обуюсь. Он исчезает за дверями на долю секунды, а потом выныривает вместе с парой кроссовок в руках. Поспешно натягивает их на ноги и вместо того, чтобы завязать шнурки, прячет их длинные концы под язычок.
- Ну, пойдём! – говорит он и устремляется к забору.
- Ты куда? Выход в другой стороне.
- Там «надзиратели», забыла? Лучше перелезем через забор. Не переживай, я тебя подсажу.
Спустя пру минут я молча бреду по заросшей травой обочине, поёживаясь от холодных дуновений ветра и жалея, что не захватила с собой джинсовку. Сзади, соблюдая дистанцию в метр плетётся Джи Хун. Я слышала, как он пинает камешки носком кроссовок и жду, когда ему надоест изображать из себя охранника, и он оставит меня в покое.
Свет редких фонарей выхватывает окружающую природу, создавая жуткие тени. Порой, мне кажется, что они оживают: шевелятся неестественно быстро, меняются местами и тянут ко мне свои бестелесные руки. Мне становится не по себе, и я начинаю жалеть о своём решении прогуляться.
- Са Ра! – окликает Джи Хун. Он догоняет меня и поравнявшись, говорит: - Не надо было тебе сегодня так выряжаться.
- Почему это?
- Е Чжин не прощает таких поступков. Ей принципиально важно быть лучше.
- Что ж, жаль, что ей подвернулась именно американка. Ведь мы -американцы, выступаем за равенство вне зависимости от пола, возраста, статуса и должности.
- Но, ты сейчас не в Америке.
- А это не важно! – бросаю я и развернувшись вышагиваю вперёд, продолжая беседу с Джи Хуном: - Важнее всего – это внутренний стержень. А он у меня имеется. Уж поверь.
Я жду от Джи Хуна ответа, но вместо него раздаётся глухой щелчок. Я оборачиваюсь и вижу, как ноги Джи Хуна подкашиваются и он, обмякнув, падает на землю. Сзади него обнаруживается коренастого телосложения человек с дубинкой в руках. Он странно кивает в мою сторону и, прежде чем я успеваю закричать, чья-то рука ложится на моё лицо. В нос ударяет терпкий химический запах. Я задыхаюсь. Отчаянно молочу руками и ногами, надеясь вырваться, но в конце концов, теряю сознание.