- Снова Вы! – мягко произносит Дэвид, остановившись в паре шагов от меня. В правой руке он держит зонт, а в левой – стаканчик кофе из кофейни поблизости. На нём синяя униформа и белые больничные кроксы, что совсем не подходит для такой погоды.
- Забыл переобуться! – смущённо говорит Дэвид, заметив мой взгляд. – Кофе – моя слабость! Не чувствую себя работоспособным, пока не выпью хотя бы один стаканчик. – Он крутит в руках стакан с кофе, будто это всё объясняет.
- Кофе вызывает зависимость. – Напоминаю я.
- И, я осознанно ей поддаюсь! – парирует он. – На самом деле, - начинает он, переминаясь с ноги на ногу, - я рад, что встретил Вас.
- Правда? И почему же?
От его слов мне становится неловко. И я начинаю переживать, вдруг в прошлую нашу встречу он что-то заметил или, и того хуже, понял, что со мной что-то не так.
- Я хотел предложить Вам поужинать вместе. Вы ведь, сегодня свободны? – неожиданно спрашивает он.
Он не сводит с меня глаз и меня поражает это его умение – удерживать взгляд на протяжении всего диалога. Лично я, быстро сдаюсь и пускаюсь «плясать» взглядом по ящикам, дверям, прохожим, да всему, чему угодно, только бы не смотреть в глаза.
- Д-да, - неуверенно тяну я.
- Тогда, может встретимся здесь в 9?
Я утвердительно киваю головой, потому что живу в паре кварталах от больницы.
Помню, отец как-то сказал: «Запомни, Сара! Ни один парень не будет тратить на тебя время, если ты ему не нравишься!»
Тогда я училась в восьмом классе и была по уши влюблена в Дилана О’Грейси. Только вот, Дилан О’Грейси был влюблён в Кэтрин Дуглас – рослую рыжеволосую девочку с ярко-синими глазами, реагировавшую на его шутки громоподобным хохотом. Я же, хохотушкой не была, поэтому в ухажёры мне достался Колин Рив – обжора и двоечник, заваливавший меня любовными посланиями. Он сминал их в шарики и забрасывал в мой портфель, частенько промахиваясь. Так что к концу урока вокруг моей парты образовывалось небольшое озеро из белых любовных шариков. К счастью, отец Колина получил работу в Германии, и они всей семьёй переехали в Кёльн. Напоследок Колин вручил мне зелёный конверт, с ещё не просохшими следами от слёз. И я выбросила его, не прочитав ни строчки.
Дэвид не писал мне любовных записок и не сминал их в шарики, но он уже во-второй раз собирался потратить на меня своё время. Значит ли это, что я нравлюсь Дэвиду?
Вечером дождь перестаёт и я нехотя выбираюсь из-под шерстяного пледа. Причёсываюсь. Укладываю волосы аккуратными волнами. Подвожу глаза и слегка прохожусь по губам ягодного цвета помадой. Наряжаться мне не хочется. Даже ради Дэвида Макнамара. Так что останавливаю свой выбор на прямых чёрных джинсах и мягком пуловере. Надеваю кроссовки и, набросив поверх куртку, выхожу из дома.
- Сара? – окликает меня Тереза, когда я, пройдя через вращающуюся дверь, оказываюсь в холе больницы. – Что ты тут делаешь? – она морщит лоб так, что её идеально выведенные брови съезжаются к переносице.
- Жду…- кратко отвечаю я.
- И кого же ты ждёшь? – лукаво тянет она, как лисица, уговаривающая колобка залезть ей на нос, чтобы затем сцапать его. – Не доктора ли Макнамара? – она по-дружески шлёпает меня по плечу папкой, которую держала в руках. – А ты далеко пойдёшь! – одобряет она.
- Но, как ты…
- Забыла, где мы работаем?! Здесь ни от кого ничего не скроешь. – Заговорщически шепчет она. А я лишний раз убеждаюсь, что больница – рассадник сплетен, а Тереза – это центр эпидемии.
- Это просто ужин! – пытаюсь отмахнуться от её расспросов.
- О-о-о, не приуменьшай! Доктор Макнамара уже полгода работает в этой больницы и до этого ещё никого ужином не угощал!
- Возможно, ты просто не всё знаешь! – снова пытаюсь увильнуть я.
- Ну-у-у! – тянет Тереза. – Это уж вряд ли! Я, в этой больнице, знаю всех! И про всех! Потому что я… – она красноречиво заглядывает мне в глаза.
- Сплетница? – шутливо предполагаю я.
- Главная медсестра, дурёха! – она снова ударяет меня своей папкой. – Лучше присядь и выпей кофе из автомата. – Советует Тереза. – У «сердцееда» коронарное шунтирование. Он уже три часа бьётся над старикашкой, надеюсь, обойдётся без осложнений. – Последнюю фразу она произносит с неподдельным волнением.
Два часа в холле больницы с тремя стаканами кофе из автомата в полнейшем одиночестве – хорошее свиданьице! Возможно, кто-то из многочисленных поклонниц Дэвида был бы рад подождать до утра, лишь бы он до них снизошёл, но я никогда не была поклонницей Дэвида. Именно поэтому, когда стрелка часов щёлкнув, касается цифры одиннадцать, я встаю на слегка занемевшие ноги и нетвёрдой походкой направляюсь к мусорной корзине, стоящей на противоположной стороне коридора. Я уже заношу над ней стакан, когда слышу торопливые шаги, переходящие в бег. Я поворачиваю голову на звук и вижу Дэвида, мчащегося мне на встречу. Его волосы растрепались и бьют по плечам при каждом шаге. Странно видеть его без привычного пучка на затылке, но так, ему даже лучше. Вместе с недельной небритостью он походит на скандинавского викинга.
- Извините, - задыхаясь произносит он, - я ужасно задержался! Мне нет оправдания, но в качестве объяснения могу сказать лишь то, что пациент пытался умереть прямо на операционном столе. – Он переводит дыхание и говорит с искренней досадой: - Если бы не это, я бы успел вовремя!
- Но Вы же этого не допустили? – интересуюсь я, всё ещё держа стакан над мусорной корзиной. – Вы не дали умереть пациенту?
- Прозвучит немного самонадеянно, но я - хороший доктор!
- Вот и прекрасно! – улыбаюсь я и бросаю стакан в чрево урны. – Мне было бы не по себе, если бы Ваш пациент умер.
- Это жизнь! - просто пожимает плечами Дэвид. – У всего, что имеет начало, есть и конец. Таков жизненный цикл всего живого.
- Так вот, как Вы к этому относитесь.
- Это то, как я должен к этому относиться. – Глухо отзывается он. Пылающие искорки в его глазах потухают, превратив их в ледяные айсберги.