Рабочий день начинается под лозунгом «меньше слов больше дела!» Я, буквально, ухожу в работу с головой. Мечусь из палаты в палату, разнося таблетки, ставя капельницы и необходимые уколы. Всё что угодно, лишь бы не думать о том, что снилось мне сегодня ночью. Заглядываю в палату к отцу, желаю ему доброго утра и торопливо целую его в лоб. А затем бегу к миссис Маргарет Грин – неунывающей старушки девяноста двух лет от роду.
- Сара! – радостно восклицает она, как девчушка, прождавшая мать у окна.
- Миссис Грин! – мои губы непроизвольно растягиваются в улыбку. – Прекрасно выглядите! – я скольжу взглядом по её аккуратно уложенным седым волосам и новой сорочке персикового цвета.
- Спасибо, милочка! – она добродушно похлопывает своей мягкой ладонью по моим тонким пальцам. – Что у нас сегодня по расписанию? – интересуется она, хотя знает распорядок дня лучше меня.
- Прогулка!
- Обожаю гулять на свежем воздухе! – радуется она. – Мы с Германом так любили гулять. Он всегда держал меня за руку. – Она накрывает одну ладонь другой и констатирует: - Вот так!
Герман – муж Маргаред, скончался четыре года назад от панкреатита в этой самой больницы. Она так горевала, что перестала ходить. Буквально! Её ноги парализовало. Начались проблемы с сердцем, обострилась астма. С тех пор, она частенько бывает в больнице. Она была первой, с кем я здесь подружилась.
- Так мило! – соглашаюсь я, подкатывая к её кровати кресло. – Должно быть это очень приятно, любить кого-то! – я достаю из шкафа драповое пальто бордового цвета.
- А ты что же, никого не любила? – удивляется старушка.
- Нет! – качаю головой я, чувствуя некоторые сомнения.
Мы молчим. Я помогаю ей надеть пальто: застёгиваю круглые пуговицы и поправляю, чтобы не топорщились плечи. Водружаю на седую голову кокетливый берет в тон пальто и протягиваю руки. Она неуклюже хватается за меня и медленно отрывает своё грузное тело от больничной кровати. Мы делаем несколько синхронных шагов и оказываемся у кресла. Я чувствую, как дрожат её руки. Как они слабы и нуждаются в моей помощи. Это заставляет моё сердце сжаться.
- Вот так! – подбадриваю я. – Потихонечку. Не спешите. Отлично!
Старушка опускается в кресло, и я помогаю ей удобно расположить ноги на подставке. Укрываю их тёплым пледом и выкатываю миссис Грин из палаты.
Больничный дворик встречает нас приятной прохладой и свежим дуновением предзимнего ветерка.
- Хорошо! – громко выдыхает миссис Грин и умиротворённо добавляет: - Ему бы понравилось!
- Как Вы поняли, что любите своего мужа? – слова срываются с моих губ раньше, чем я это осознаю. И я тут же краснею.
- Что ж, - задумчиво произносит она. – Понравился мне Генри с первого взгляда. Мы оба понравились друг другу сразу. А вот любовь. Она подпирает рукой свой острый подбородок. – Она пришла гораздо позже. Мы уже были в браке и даже родили дочь.
- Как это? – недоумеваю я.
- Ты путаешь любовь с влюблённостью, милочка! – улыбается она. – Молодёжь частенько совершает эту ошибку по незнанию. – Она умолкает, а затем произносит: - Любовь – это не чувство. Любовь - это принятие! Когда ты принимаешь человека со всеми его недостатками, заботишься о нём и остаёшься рядом несмотря ни на что. Это и есть любовь. А вот все эти эмоциональны и душевные порывы, бабочки в животе - это влюблённость. Влюблённость не всегда перерастает в любовь, но любовь всегда наступает после влюблённости. Понимаешь, о чём я?
- Кажется, да! – неуверенно отвечаю я.
- Ты ещё поймёшь, когда встретишь того самого! – подбадривает она меня.
Этот разговор заполняет все мои мысли. Так что я напрочь забываю о вчерашнем происшествии и приветливо улыбаюсь двигающейся в мою сторону Терезе.
- Доброе утро, Сара! – здоровается она, а в её глазах плескается любопытство.
- Как ты себя чувствуешь?
- Намного лучше! – выдавливаю я. Мои руки начинают слегка подрагивать, и я быстро засовываю из в карманы своей униформы.
- Мне тут птичка на хвосте принесла, - шепчет она. – Говорят, на днях, доктор Майлз предлагал тебе отключить отца от аппарата.
- Да…- утвердительно киваю головой я, не понимая к чему она клонит.
- Так я и знала! – хлопает себя по коленке Тереза. – Это из-за него ты дошла до такого состояния! – она сочувственно гладит меня по плечу.
- Не-нет! – пытаюсь сопротивляться я, но вовремя понимаю, что мне придётся выложить всю правду, так что пытаюсь поправить ситуацию бурча еле слышное: - Не совсем так!
- Понимаю, понимаю! На тебя так много всего свалилось. – Она бросает на меня взгляд из разряда «я знаю, что новый парень твоей мамы тебе не по душе» и добавляет - Вон какая худая и бледная! Но, ничего! – она берёт себя в руки. – Мы это исправим! – лицо Терезы говорит о том, что настроена она решительно.
В обеденный перерыв она тащит меня в кафетерий. Набирает целый поднос всякой всячины: овощной омлет, глазунью с беконом, пончики, булочки с вишней, шоколадный пудинг и огромный стакан кофе, который я принимаю c благодарностью.
- Будем тебя откармливать! – решает она. Меня это слегка настораживает, но, вместе с тем и умиляет.
Мы медленно пробираемся по узкому проходу между столов, обременённые тяжестью наших подносов.
- Ты правда думаешь, что я это съем? – смеясь, спрашиваю я.
- Придётся!
- Но, я не уверена, что справлюсь.
- Смотри-ка ! Доктор Макнамара собственной персоной! – она больно тычет в мой бок локтем. Я неохотно поднимаю взгляд на жующую фигурку в дальнем конце кафетерия. – Он даже ест как бог! – восхищается Тереза.