Она вешает трубку, а я остаюсь наедине со своими мыслями и теперь, мне ещё больше хочется во всём разобраться.
- Он сказал, что всегда будет благодарен тебе за то, что ты для них сделал. Но, я не понимаю, что он имел в виду? А мама ничего не хочет слышать о Марсах и их благодарности. – Бормочу я, устроившись в кресле возле больничной кровати отца. – Если бы ты мог, ответил бы на мои вопросы? Или же как мама, предпочёл отмахнуться от меня, как от назойливой мухи?! – Беру отца за руку и легонько проглаживаю пальцем его сухую ладонь. – Я чувствую себя такой одинокой.
Всхлипываю.
- Настолько, что с нетерпением жду, когда смогу обнять брата. Пусть он мне и брат лишь на половину, но надеюсь, он будет любить меня как родную.
Вытираю слёзы тыльной стороной руки. В животе урчит и я вспоминаю, что, кроме шоколадного Брауни тёти Мэри, больше сегодня ничего не ела.
В холле, возле стойки регистрации я вижу Терезу, она стоит ко мне спиной и о чём-то оживлённо болтает с посетителем. Его я не вижу. Рослая и сбитая Тереза полностью закрывает его собой. Она кокетливо наматывает кудрявый волосок на длинный палец и то и дело, склоняется в сторону своего собеседника, словно посвящает его в детали тайны государственной важности. Мне не хочется разрушать эту идиллию, и я решаю обогнуть Терезу, сделав небольшой крюк по холлу. С каждым шагом ноги кажутся всё тяжелее, воздух в горле перехватывает и мне приходится прилагать усилия, чтобы вздохнуть. Перед глазами расплываются неприятные мыльные пузыри, которые лопаясь, оставляют после себя чёрные круги. Темнота в глазах сгущается. Я усиленно тру их руками, пытаясь прогнать темноту, но она не отступает. Поворачиваю голову в сторону Терезы, как забитый зверёныш, ищущий в первом встречном спасителя. Но она и не смотрит в мою сторону. Тело обмякает, и я валюсь на пол больно ударившись головой. Тьма застилает глаза, и я ей поддаюсь.
Глава 17. Джи Хун которого я...
После смерти Мэди в нашем доме о ней больше не заговаривали. Даже тогда, когда я вернулась с похорон бабули Рэйчил с целой кипой газетных вырезок, родители не сказали мне ни слова. Я кричала, ругалась, плакала, но они были просто не пробиваемы. Не то, чтобы им было плевать на горе, ворвавшееся в жизнь Марсов. Нет. Они просто боялись. Боялись настолько, что даже не могли об этом говорить. Прошло ещё три года, прежде чем я снова услышала имя «Мэди» в нашем доме. В тот день я прогуляла универ из-за сильной боли в животе. Родителям я об этом не сказала. Поэтому, они не знали, что я подслушиваю.
- БАУНФЕЛД! БАУНФЕЛД! – нечеловеческий рёв врывается в наш дом. – ОНИ ЕГО ОТПУСТИЛИ! – рыдая в захлёб кричит дядя Тоби. – СПУСТЯ СТОЛЬКО ЛЕТ! ОНИ. ЕГО. ОТПУСТИЛИ.
Я осторожно выхожу из своей комнаты и подбираюсь поближе к лестнице, но так, чтобы остаться незамеченной. Отсюда мне открывается хороший обзор на всё, что происходит внизу.
- Тобиас! – спокойно отвечает отец. – Тебе надо успокоиться!
- ОНИ СКАЗАЛИ, ОН БОЛЬШЕ НЕ ОПАСЕН!
- ТОБИАС! – кричит отец.
Тот замолкает и вперивает затравленный взгляд на отца.
- Если ты хочешь, чтобы я тебя выслушал – успокойся! – твёрдо говорит отец. Он обнимает товарища за плечо и ведёт в кухню. Всё это время, моя взволнованная мама стоит как мраморное изваяние, боясь пошевелиться. Она отмирает лишь спустя несколько мгновений и широко раскрыв рот, зажимает его ладонью. Словно до неё дошёл сакральный смысл прозвучавших слов.
Все втроём они долго совещаются на кухне. К сожалению, до меня долетают лишь всхлипы и невнятные бормотания. Когда дядя Тоби снова появляется в прихожей, я замечаю, как опухли и покраснели его глаза. Он кажется мне стариком, хотя на самом деле ему нет и сорока. Отец провожает его долгим, решительным взглядом. Когда дверь за мистером Марсом захлопывается, мать источает ядовитое шипение, сквозь которое просачиваются угрозы и шантаж. Но отец абсолютно спокоен. Он принял решение.
Спустя неделю, сидя на скучнейшей паре по теории международных отношений, на мой мобильный приходит сообщение от мамы. Она пишет, что отец попал в аварию и мне срочно надо приехать домой.