Усталость берёт своё и я засыпаю.
Я слышу горестные всхлипы и сразу же понимаю, что это Мэди. Она предстаёт передо мной в своём розовом наряде, перепачканном кровью. По её лицу бегут кровавые слёзы, и я не сразу понимаю, что виной всему десятки кровоточащих порезов. Слёзы смешиваются с кровавыми ранами и ползут по подбородку тонкими красными дорожками. Они капают на её платье и растекаются алым пятном на её груди. Она сидит на полу, вжавшись спиной в угол. Её зубы выбивают дробь, ни то от холода, ни то от страха. А может и от того, и от другого. Её взгляд прикован к чему-то, скрывающемуся в темноте. И как – только, это что-то начинает пробираться на свет, она взвывает как раненое животное и в этом вое я слышу еле уловимое: «Не надо!»
Кто-то незримый разражается диким хохотом. Он хохочет и хлопает себя по коленке. Но когда хохот обрывается, глаза Мэди расширяются от ужаса и последнее, что я вижу перед тем, как проснуться – чёрную татуировку слезы под левым глазом.
Я резко сажусь в кровати и дышу так глубоко как могу. Сердце ударяется о грудину с такой силой, что кажется, при случае оно сломает кости и выскачет наружу. Когда Джи Хун заключает меня в объятия, я вскрикиваю, но быстро успокаиваюсь, поняв, что это он.
- Всё хорошо! – шепчет он, притягивая меня к себе.
Я утыкаюсь в его грудь мокрым от слёз лицом. Вдыхаю его запах и пытаюсь прийти в себя. Но мои сны такие реальные.
- За что она так со мной? – без злости шепчу я. – Мы, ведь, были подругами. – Я всхлипываю. – Мой отец сделал всё, чтобы человек, который сделал это с ней, никогда не был счастлив. Никогда не был…
Я прикусываю язык.
- Расскажи мне. – Просит он.
И я выкладываю ему историю своего счастливого детства, которое закончилось со смертью подруги Мэди, задушившей себя нейлоновой трубочкой от капельницы. Рассказываю, как странно вели себя родители. Умалчивали подробности, не говорили правду, подменяли понятия и стерегли меня сменяя друг друга, как сослуживцы, несущие вахту. Вспоминаю похороны бабули Рэйчил и крики отца Мэди в нашей прихожей. А потом рассказываю про аварию. Про отца, три года прикованного к больничной койке, про уговоры врачей отпустить его и про то, как сегодня узнала о том, что в той аварии отец сбил человека.
- А что пострадавший, выжил? – интересуется Джи Хун.
- Слава Богу, нет. – Хмыкаю я.
- Слава Богу?
Я не вижу лица Джи Хуна, но уверена, он поднял брови, как и всегда, когда удивляется.
- Ещё вчера, я бы так не сказала. И не только потому, что не знала, что кто-то ещё пострадал, кроме моего отца. Но и ещё потому, - делаю глубокий вдох. – Что человек, которого сбил мой отец – тот самый парень, что насиловал мою подругу.
Джи Хун молчит и я, буквально, слышу, как скрипит его мозг обрабатывая новую информацию. Я его не тороплю и терпеливо дожидаюсь ответа.
- Хочешь сказать, твой отец совершил наезд на человека нарочно?