Слёзы застилают глаза, а капают на лист, оставляя размашистые пятна. Я снова и снова перечитываю короткое послание от единственного дорогого мне человека. Послание, задержавшееся на целых три года.
- Мне жаль, Вас прерывать, - твёрдым голосом произносит Кехинде, - но согласно нашей договорённости с мистером О’Шэйн, я должен оповестить Вас, что по завещанию после его кончины всё имущество, движимое и не движимое, а также, накопительные счета, переходят в ваше полное владение.
Он выуживает из разинутого рта папки очередной листок и протягивает его мне.
- Всё, кроме таунхауса. Он, согласно завещанию, переходит в собственность Вашей матери – миссис О’Шэйн. Как Вы можете заметить, всё сказанное мной есть на бумаге, заверенной нотариально.
Он указывает длинным пальцем на круглую печать в нижнем углу листа.
- Единственным его условием было: чтобы Вы продолжали содержать господина Сона и после того, как Ваш отец покинет эту бренную землю. – Он бросает на меня мимолётный взгляд и возвращается к своему монологу: - Пока мистер О’Шэйн находился в коматозном состоянии, его волю исполнял я. Вы можете это увидеть вот в этих отчётах.
Он кладёт мне в руки ещё кипу бумаг.
- Так же, по его просьбе, я ежемесячно переводил некоторую сумму Вашей матери на Ваше содержание.
- Мама мне не говорила… - растерянно говорю я.
- Ваша мать, - он заминается, - довольно своеобразная женщина.
- Мягко говоря! – замечаю я.
- Последний раз, когда мы виделись, она просила прибавить ей содержание.
- Я не удивлена! – фыркаю я, вспоминая её бойфренда на похоронах отца. – Не удивлюсь, что её желание его «отпустить» - продиктовано жаждой наследства.
- Возможно, но согласно документам, именно за Вами последнее слово. Вот, посмотрите! – он снова протягивает руку к листкам на моих коленях и указывает пальцем на абзац. – Согласно последней воле Вашего отца: в случае, если он окажется в коматозном состоянии, единственный человек, который может решить его судьбу – это Вы. Если бы Ваша мать изъявила желание отключить Вашего отца от аппарата жизнеобеспечения, то у неё ничего не вышло бы.
- Так вот почему она… и доктор Майлз…я думала, они просто учитывают и моё мнение.
Я поднимаю глаза на Кехинде. Поджав губы в сочувствующую ниточку, он качает головой.
- Отец всё предусмотрел… - шепчу я.
- На самом деле, я впервые столкнулся с таким продуманным завещанием. – Соглашается Кехинде.
- Он знал, что я ни за что его не отпущу. – Глаза начинает щипать, и я совершаю над собой усилие, чтобы не разрыдаться. – Значит ли это, что он надеялся очнуться?
- Даже самоубийцы, падая с крыши многоэтажек, передумывают и пытаются спастись. – Разводит руками Кехинде. – Вашему отцу, определённо, было что терять. – Замечает он и от его слов, мне становится ещё горше.
Я вытераю слёзы тыльной стороной руки и прочистив горло, спрашиваю:
- А что на счёт брата?
- Брата? – чёрные брови мужчины собираются у переносицы.
- Я нашла его фото в книге отца. – Поясняю я. – Это долгая история. Но, разве он ничего ему не оставил?
- Сожалею, но мистер О’Шэйн никогда не упоминал о сыне. Иначе, я бы знал.
Уже стоя у двери, Кехинде говорит:
- Не волнуйтесь! Всю бумажную волокиту с переоформлением имущества и счетов, я уже сделал. Так что теперь в глазах закона Вы владелица трёх счетов, серебристого «альфа-ромео» и домика в пригороде Сеула.
- В пригороде Сеула? – хлопаю ресницами я. – Отец не рассказывал о нём.
- Он приобрёл его ещё до Вашего рождения. Бывший одногруппник и друг Вашего отца Сон, приглядывал за ним всё это время. Кстати, раз уж речь зашла о господине Соне, постарайтесь перевести ему деньги как можно скорее. Он болен и нуждается в этих деньгах.
Он неловко переступает с ноги на ногу и добавляет:
- Номер счёта и сумму Вы найдёте в тех документах, что я Вам оставил. Да и, воспользуйтесь одной из кредитных карт Вашего отца.
- Да, конечно! – растерянно отзываюсь я.
Когда эхо шагов стихает, я несусь в свою комнату и набираю маму.