Глава 24. С чистого листа.
- Так значит, Вы считаете, что панические атаки, преследующие меня всё это время были результатом не пережитой попытки изнасилования, а не возможностью себя защитить?
- Именно!
Дородная дама с бледной кожей и румяными щеками, величественно возвышается в мягком кресле напротив меня. Её руки сложены домиком, а аккуратные брови слегка приподняты в задумчивости. Даму зовут доктор Вивьен Белл и она, как это модно говорить, мой психотерапевт. Это наша с ней вторая встреча, и длится она уже час.
- Видите ли, паническая атака – это попытка нашего организма защитить нас от травмирующей в прошлом ситуации. Когда при первой попытке вы не смогли постоять за себя, Ваше тело решило, что безопаснее всего будет избегать мужчин.
- Но, Джи Хун…
- Был единственный, кого Вы могли касаться, верно? – перебила она. В ответ я коротко киваю. – И это, вполне естественно! Ведь, он был тем человеком, кто заступился за Вас. Он Вас спас! А значит он не враг, а друг. Его можно не бояться.
- А как же ситуация с Дэвидом?! – выдержав паузу спрашиваю я.
- А здесь всё куда более интересно! – с азартом отвечает женщина. Её щёки становятся ещё розовее, а уголки губ приподнимаются в лёгкую улыбку. – Если говорить о самом Дэвиде, то в Вас он видел лёгкую добычу. Человек, у которого нарушены все родственные связи, в особенности связь с родителями, как правило, не станет жаловаться. Просто потому, что жаловаться то не кому. Да и отмщения, со стороны родни, не последует. Единицы, решат обратиться в полицию. Большинство предпочтёт сделать вид, что ничего не произошло. А вот что касается Вас, - она расцепляет руки и положив их на подлокотники, слегка наклоняется вперёд, - после того как Вы смогли дать отпор насильнику, нужда в панических атаках, «сигнализации», - отпала. Блок снялся. Ваше тело больше не чувствует опасности рядом с мужчинами, потому что знает, Вы можете за себя постоять.
- Выходит, я сама себя излечила?
- Всё верно! Такое бывает не часто. Обычно, без вмешательства психотерапевта не обходится, но всё же исключения случаются.
- Так значит, я не нуждаюсь в таблетках?
- По-моему мнению, нет. Не нуждаетесь! Но, если Вы почувствуете некую необходимость, Вы всегда можете мне позвонить.
После ситуации с Дэвидом прошло два месяца. Новый год я встретила вместе с бумажками о судебных разбирательствах. Кехинде, юрист отца, помог мне найти хорошего адвоката и тот, подключив все свои связи, выяснил, что это не первая попытка изнасилования со стороны Дэвида. Трое женщин ранее обращались с подобными заявлениями в полицию, но две из них отозвали свои показания по личным причинам. Что касается третьей женщины, она утверждала, что её запугали до такой степени, что ей пришлось сменить штат. Больница, в которой на тот момент работал Дэвид, решила не выносить сор из избы и без лишней огласки перевела Дэвида в больницу специальной хирургии на семидесятой улице, там, где работала я.
На суде Дэвид вёл себя не адекватно. Оскорблял меня и пытался убедить присяжных, что это я его соблазнила и он – всего лишь жертва сложившихся обстоятельств. К счастью, никто из собравшихся в зале заседания ему не поверил. Получив свои десять лет без возможности досрочного освобождения, он, браня и ругая меня на чём стоит мир, покинул зал за заседания в наручниках.
После этого я не долго оставалась в Соединённых Штатах. И, буквально, через двое суток вылетела в Сеул.
Правда, чтобы добраться до дома, который оставил мне отец, пришлось потрястись какое-то время в автобусе к северу от Сеула. Там, на границе с Сеулом в окружении лесов и горного хребта Пукхансан, передо мной предстало удивительной красоты жилище. Что-то среднее между традиционными домиками Ханок, популярными во времена династии Чосон и современными габаритными конструкциями. Дом встретил меня радушно раскрыв резные деревянные двери ведущие во внутренний дворик. Внутри двор выложен каменной кладкой, которая опасно скользила под снегом. Балансируя, я добралась до каменной лестницы и взобравшись по ней, втащила за собой два огромных чемодана и сумку с вещами Джи Хуна, которые он оставил у меня в квартире, а я не нашла в себе сил, чтобы их выкинуть.
Попробую открыть дверь. Руки заледенели от Сеульского холода и отказываются слушаться. Пришлось проявить не мало терпения и сил, чтобы открыть злосчастную дверь. Стоило переступить через порог и меня обдало теплом и приятным запахом готовящейся еды. На долю секунды я решила, что ошиблась. Перепутала дома. И уже была готова уйти, когда поняла, что ключ в моей ладони – подошёл. А значит тот, кто живёт в моём доме – находится здесь не легально.
Опустив на пол сумку и чемоданы, я хватаю зонт-трость, что стоял в корзине для зонтов у самого входа и, держа его над головой, лёгкой поступью двигаюсь на аппетитный пряный запах, струящейся из просторной кухни. Там у плиты, повязав поверх чёрной футболки фартук, стоит высокий мужчина. Он стоит ко мне спиной, так что я не вижу его лица. Только коротко стриженый затылок. Он что-то помешивает ложечкой в начищенной до блеска сковороде. Зачерпывает содержимое, подносит ко рту и долго дует, прежде чем попробовать.
- Ещё щепотку соли! – бубнит себе под нос парень и я сразу узнаю его голос.
- Д-Джи Хун? – блею я.
Парень замирает на месте, а я с поднятым надо головой зонтом приближаюсь к нему. – Это ты?