Глава 29
Ночью Лена не сомкнула глаз, ворочаясь с боку на бок, обуреваемая противоречивыми чувствами и убеждая себя, что все, что ей приходится терпеть в этом треклятом доме, будет длиться недолго. Она ощущала себя полной шлюхой в постели с противным турком, вновь и вновь проклиная свою судьбу.
– Поди сюда, крошка, – умолял он её, протягивая к ней свои потные ладони. – И я смогу помочь тебе!
Из угла его рта капала слюна, а горячее, твердое как железо, древко упиралось в её живот.
Лена презирала себя за то, что он с ней делал; за то, что закрывала глаза на все его принуждения. Он брал её словно дикарь – жестоко, злобно, нисколько не заботясь о её чувствах, и притворяясь перед ней и собой, что вырвавшиеся крики – на самом деле стоны наслаждения.
А после она бежала в уборную и едва успевала склониться над унитазом, как её начинало рвать. И даже когда выворачивающие её наизнанку спазмы немного утихали, она не чувствовала себя лучше. Она все глубже погружалась в безбрежный океан боли и ненависти.
Лена смахнула с глаз навернувшиеся слезы и встала с постели. Надо немедленно действовать, если она не хочет навечно остаться турецкой рабыней. Дверь в спальню не была заперта. Ибрагим, находясь в состоянии эйфории после безудержного секса, забыл закрыть её на ключ, когда уходил.
Пора воспользоваться этим.
Она вышла из комнаты и на мгновенье задержалась в сгущающейся темноте, вслушиваясь в тишину погруженного в сон дома. Ни звука вокруг. Сделала шаг вперед, и уже хотела спуститься вниз, на второй этаж, когда справа от неё что-то скрипнуло. Лена вздрогнула. По спине пробежали мурашки. Она полуобернулась и во тьме ночи разглядела деревянную лестницу, ведущую наверх. Скрип доносился оттуда.
Она подошла ближе и подняла голову. Интересно, что там?
Лена стала подниматься по ступенькам, двигаясь очень осторожно, стараясь не привлечь к себе внимания, и шаг за шагом оказалась у массивной двери. На ней было три замка, тускло поблескивали медные пластины засовов.
«Чердак. Зачем было запирать дверь на чердак?»
Она попыталась открыть засов и только тогда заметила, что он был ржавым и старым. Похоже, сюда не часто кто-то заходит.
Теперь она хотела осмотреть другие комнаты дома, который Ибрагим превратил в настоящую крепость. Убедившись, что все в доме спят, острожно спустилась на второй этаж. Сердце учащенно забилось, когда она очутилась у двери кабинета. Какую тайну хранит Ибрагим в этой комнате? Кто та женщина, изображенная на картине?
Лена открыла дверь, вошла и принялась обследовать кабинет хозяина дома. Медленно передвигаясь по комнате, рассматривала каждый предмет, ища глазами что-то важное, стоящее внимания. Взгляд упал на письменный стол. Она приблизилась к нему и включила лампу. Так-то лучше. При свете она сможет осмотреть здесь все.
Лена выдвинула верхний ящик стола и вгляделась в его содержимое: документы, банковские счета, выписки. Ничего интересного. Другой ящик – все то же самое. Ну должно же быть хоть что-то, что поможет ей раскрыть тайну Ибрагима.
В последнем ящике стола Лена обнаружила ключи. Такие же старые, как и замок на чердаке. Они могут пригодиться. Она взяла их, сунула в карман пижамы и уже хотела задвинуть ящик, когда в глубине его вдруг заметила какой-то бумажный сверток. А это что? Лена протянула руку, достала его и открыла: несколько пачек стодолларовых купюр и пистолет.
«Господи! Во что я влипла? Надо бежать отсюда, пока не поздно!»
Она сунула под мышку ценную находку, а затем подошла к портрету, висящему на стене, слева. Сняла его и стала внимательно изучать. И по мере того, как делала это, она все больше убеждалась, что между ней и красивой незнакомкой было определенное сходство. Лена глядела на неё словно на собственное отражение в зеркале.
На улице усилился ветер, и даже сквозь закрытое окно было слышно, как стонут деревья. Но в доме было очень тихо. Так тихо, что в ушах раздавался стук собственного сердца. «Какими были твои ночи? – прошептала девушка, обращаясь к незнакомке с портрета. – Тами же мучительными, как и мои?»