Хелье был возмущен до глубины души. Он хотел этого разговора, он не собирался врать или скрывать что-либо, он прибыл в Новгород, чтобы поговорить с Ярислифом о дочери конунга! Почему ему не верят? При чем тут смоленская морда?
– Как видно, ты не собираешься мне ничего рассказывать, – предположил конунг.
– Собираюсь. Хорошо, не хочешь наедине – не надо. У Олофа есть дочь, зовут ее Ингегерд, ей пятнадцать лет, и Олоф хочет, чтобы ты взял ее в жены.
Ярослав усмехнулся.
– И он послал именно тебя именно об этом мне сообщить?
– Да! Он предпочитает тебя Олафу Норвежскому, который хочет на ней жениться.
– Предпочитает?
– Он предлагает ее тебе.
– Точно мне? Не Папе Римскому?
– Не веришь – не надо! – огрызнулся Хелье, отворачиваясь.
Эка нескладно врет, подумал Ярослав. Молодой какой, совсем мальчик. Ну и стерва сестренка моя. Никого ей не жалко.
– Житник, – обратился он к подручному. – Поговори с человеком наедине. Узнай у него, чего именно добивается сокровище наше Марьюшка. А я покамест пойду полякам грамоту напишу.
Житник кивнул. Ярослав вышел.
– Ну, как дела? – спросил Житник, помолчав.
– Кто такая Марьюшка? – спросил Хелье.
Житник покивал с таким видом, будто ждал именно этого вопроса, и был уверен, что это не вопрос вовсе, а обходной маневр, что Хелье прекрасно известно, кто такая Марьюшка.
– Мы тебя целую неделю ждали, – сообщил он. – Припозднился ты. Планы поменялись. Что с тобой теперь делать – ума не приложу. Взял бы я тебя к себе в службу, но ты так глупо попался, что хуже некуда. И возраст тут твой не при чем, малоумие твое – врожденное.
– Не знаю я никакой Марьюшки, – сказал Хелье, глянув на дверной проем. Между ним и открытой дверью был только Житник. Рискнуть?
Он недооценил Житника. Обманное движение не произвело на последнего никакого впечатления. Уже вдыхая вольный воздух, в двух шагах от проема, Хелье ощутил резкую боль в предплечье. Он вскрикнул. У Житника была стальная хватка. Фаворит Ярослава вернул Хелье на место – перед собой – подержал, посмотрел пойманному в глаза, и нехотя ударил его в скулу.
Хелье упал навзничь. Его подняли, хлестнули по щеке, чтобы в голове было не так мутно, а потом ткнули в живот, и он сразу сел на корточки, ловя воздух широко открытым ртом.
– Куда это ты собрался, не спросясь? – осведомился Житник, возвышаясь над Хелье. – Дурак.
Взяв Хелье за волосы, он поднял его на ноги. Снова боль в предплечье. Житник повел качающегося Хелье вон из пристройки, пересек с ним детинец, подождал, пока дежурный ратник отопрет ворота, и вывел пленника на улицу. Ворота за ними закрылись. Житник, волоча Хелье, проследовал дальше, вниз, к Волхову. Не доходя до вечевой площади, они остановились возле какого-то дома с запертыми ставнями. Луна освещала покосившееся крыльцо.
– Следовало бы тебя утопить в речке, – сообщил Житник, ослабляя хватку. – Но зачем делать одолжение врагам? Они и сами с тобой прекрасно управятся. Далеко ты не уйдешь. Наверняка они где-то здесь, твои люди. Ждут. Эржбета тоже.
Он покачал головой, усмехаясь, повернулся к Хелье спиной, и проследовал обратно к детинцу.
Хелье не знал, что и думать, но был рад неожиданному освобождению. Что теперь? Добраться до Евлампиева Крога, помыться, поесть, и поспать. Кто это меня ждет? Где?
Стараясь держаться в тени стен, Хелье направился к Волхову. Хотелось побежать, но он сдерживался. Хоть бы облако закрыло луну, что ли. На улице было слишком светло, и белая купеческая рубаха выделялась на темно-сером фоне ночных теней.
Услышав топот копыт сзади, Хелье все-таки побежал, но бежать пришлось недолго. Вскоре его обогнали двое всадников с факелами и загородили проход, а третий всадник остановился у него за спиной. Двое спешились и, держа коней под узцы, приблизились вплотную, а третий вынул из ножен сверд.
– Повернись, – сказал голос за спиной.
Голос был женский. Хелье повернулся. Женщина поднесла факел к его лицу, но он успел разглядеть ее черты – красивые, тонкие, слегка восточные. Русые волосы, возможно с рыжиной. Большие, очень синие глаза. Презрительные губы. Безупречный овал лица. Тонкая рука, держащая факел. Мужская одежда.
– Совсем еще мальчишка, – определила женщина, воркуя низким, бархатным, слегка простуженным голосом, разглядывая Хелье. – Неужели нельзя было подобрать кого-то получше да поумнее. Даже жалко как-то.
Она убрала факел от лица Хелье и кивнула спешившемуся. Хелье почувствовал, как ему сзади на шею накидывают веревку. Он подался назад, обернулся, и схватил то, что было ближе всего – зажженный факел. Спешившийся попытался вырвать факел у Хелье из руки. Вдвоем они качнулись, сперва назад, затем вбок. Конник со свердом примеривался, как бы ткнуть Хелье клинком, но спешившийся мешал. Лошадь, которую женщина держала под узцы, подалась вперед. Хелье сделал отчаянное усилие, рванул факел за древко, и угодил им, факелом, лошади в глаз.