- Вас, должно быть, дальние бомбардировщики выручили. Они в это время пролетали над нашей целью, - высказал предположение начальник штаба.
А часом позже мы узнали, что из огня нам выйти помогли наши боевые друзья - командир первой эскадрильи Сергей Дозмаров и его штурман Василий Доманов. Они на бреющем расстреляли прожектора. Так мы с Чернышевым в первый раз познали, что такое боевое братство...
Как всегда, когда нам предстояло выполнять наиболее сложный боевой приказ, полк выстраивался у командного пункта, а из штаба знаменосцы выносили Красное знамя.
- По-олк, слушай приказ! - привычное "вступительное слово" начальника штаба. - Командир дивизии приказал: "С 20.00 7 сентября до 4.00 8 сентября бомбардировочными действиями одиночных самолетов с интервалом в 10-15 минут уничтожать авиацию противника на аэродроме Карловка. Напряжение - 30 самолето-вылетов".
Весь день 7 сентября летчики и штурманы - участники налета на вражеский аэродром, тщательно изучали район полетов в полосе: справа - Харьков, Полтава, Кременчуг, слева - Балаклея, Павлоград, Днепропетровск. Особое внимание при этом обращали на характерные ориентиры района цели в радиусе 50 километров.
Штурман полка майор Иванов, до войны преподававший навигацию в Роганьской военной школе, определил по фотоснимкам и картам-километровкам направление захода на цель и дал точку прицеливания каждому экипажу в отдельности. Он втолковывал нам азы навигации, словно курсантам в школе. И казалось, с губ у него вот-вот сорвется: "Каждого лично проверю" Мы знали из плановой таблицы, что наш флаг-штурман тоже полетит на выполнение этого боевого задания. Летчиком экипажа был назначен комиссар полка майор А. Д. Шрамко.
Для целеуказания и надежности в ориентировке во время полета службой ВНОС{3} были выставлены светомаяки. Один западнее Харькова, второй - в километре западнее Сороковки.
Перед самым вылетом наш комэск майор Дозмаров собрал экипажи у своего самолета, чтобы еще раз уточнить план налета на аэродром.
- Нашей эскадрилье первой в полку выпала честь открыть счет уничтоженных самолетов противника! - сказал комэск с какой-то торжественностью в голосе. Подчеркиваю: открыть счет уничтоженным самолетам врага. Не посрамим же этой чести!
Он рассказал о своем плане бомбежки вражеского аэродрома:
- Мы со старшим лейтенантом Домановым выйдем на цель первыми и постараемся отвлечь на себя все зенитные средства. Через пять минут после нас вылетят Ивановский с Дубовиченко, далее с интервалом в десять минут - Ершов с Коновницыным, Щукин с Чернышевым, Даев со Склеменовым...
Договоримся об одном, - продолжал Дозмаров. - Когда нас с Домановым схватят прожектора, а они обязательно схватят, то идущие за нами Ивановский и Дубовиченко постараются их погасить. Мы сбрасываем две или три САБ при первом заходе на цель. А Ершов с Коновницыным поджигают "каэсами" самолеты на стоянках. На эти ориентиры выходят все экипажи полка.
- По самолетам! - раздалась команда.
- По самолетам! - как эхо, повторил нам комэск.
Загудели моторы, и У-2 один за другим ушли в ночное небо.
Зенитчики противника словно специально ждали визита "русс-фанер". Прожектора сразу же поймали самолет Дозмарова. Но экипаж был начеку. Доманов тут же сбросил одну за другой две светящиеся авиабомбы, нейтрализуя действия прожекторов, а Дозмаров ловким маневром вывел самолет из слепящего перекрестья. В это время Ивановский и Дубовиченко устремились в пикирование на световые точки. Серия осколочных бомб - и прожекторы погасли.
Но в другом месте они вспыхнули вновь. Самолет Дозмарова снова попал в их цепкие щупальца: он ныряет под лучи, виражит, снова ныряет, стремясь увести прожектористов за собой, подальше от аэродрома.
А в это время остальные экипажи эскадрильи делали свое дело. Возник пожар на стоянках самолетов, вверх взметнулся столб огня... Все смешалось в воздухе: треск пулеметов и грохот пушек, свист бомб и вой моторов.
Осколком снаряда ранило Василия Доманова. Но он молчит. Только когда самолет оказался уже в относительной безопасности, Доманов проговорил в переговорное устройство:
- Командир, кажется, меня немного зацепило. Дозмаров привел самолет на аэродром и посадил так, словно он вез хрусталь. Доманов вылез из кабины, лицо в крови. Тем не менее Василий нашел в себе силы пошутить:
- Вот, черт побери, как теперь на свидание пойдешь?
Пока первая эскадрилья на своей базе пополняла боезапас и заправлялась горючим, вторая и третья были уже над целью. Боевая работа продолжалась.
* * *
В конце сентября 1943 года полку пришлось буквально догонять быстро удаляющийся фронт. За декаду мы сменили один за другим три пункта базирования. В Хорошеве, пригороде Харькова, находились лишь двое суток. Не успели даже как следует приглядеться к поселку, в котором, по рассказам местных жителей, когда-то размещалась знаменитая коммуна имени Ф. Э. Дзержинского. На день больше задержались в Еленовке, близ Краснограда. А в Паучках под Полтавой и суток не простояли; днем 29 сентября приземлились на местном аэродроме, а к вечеру уже перелетели в Павловку, что около города Кобеляки. Отсюда до Днепра - всего несколько минут лета.
В те сентябрьские дни Степной фронт, переименованный во 2-й Украинский, стремительно вышел на Днепр, а передовые его части с ходу переправились на правый берег, зацепившись за несколько небольших участков земли.
В октябре и ноябре наш полк вместе с другими частями 312-й авиадивизии выполнял боевые задания в интересах наземных войск по расширению плацдарма на правом берегу Днепра. Направления: Кировоград, Кривой Рог, Черкассы.
Майор Чухно зачитывает летному составу боевое задание на ночь. Полку предстоит отдельными экипажами вести разведку войск противника за Днепром. Другой группе самолетов - "дежурить" над наведенной переправой. Задача подавлять артиллерийские и минометные батареи гитлеровцев, обеспечив тем самым нашим войскам переход через Днепр на "пятачок".
Павел Ивановский с Иваном Дубовиченко сейчас над селом Домоткань. За ними взлетаю и я с Михаилом Киреевым. Не доходя до Днепра, видим близ переправы разрывы бомб. С левого берега ночное небо разрывают огненные трассы. Это по самолетам противника бьют наши зенитные пулеметы.
- Так недолго и своими подбитым оказаться! - возмущается Киреев.
- Ничего, Миша, - успокаиваю его, - своя пуля не тронет.
И верно: идем буквально сквозь рой светящихся пуль, и ни одна нас пока не зацепила.
- Ты бы повнимательнее глядел за правым берегом, - напоминаю штурману нашу главную задачу.
- Смотрю, смотрю, - бросает он в ответ.
Через некоторое время штурман докладывает, что обнаружил артиллерийскую батарею противника:
- Вон, посмотри, справа по борту - огненные вспышки. Бьют по нашей переправе.
Михаил командует, куда довернуть, чтобы точнее отбомбиться по артиллерийским позициям врага.
А на земле уже видны разрывы бомб. Это, вероятнее всего, атакуют вражеские позиции Ивановский и Дубовиченко. Туда же направляем смертоносный груз и мы. Нас сменяют другие экипажи. И так работаем всю ночь, до утренней зари.
А однажды, в одну из таких вот ночей, старший лейтенант Ершов и лейтенант Токарь без штурманов подняли свои самолеты в небо. Они повезли за линию фронта, на Правобережье, девушек-разведчиц. Где-то в районе Александрии девчата расстались с нашими летчиками, покинув самолеты с парашютами. Это была своеобразная "заявка" на дальнейшее наступление войск фронта на Правобережье. Позднее мы узнали, что разведчицы получили задание внедриться в обслуживающий персонал немецких авиационных гарнизонов, чтобы иметь возможность сообщать оттуда командованию фронтом о местах дислокации частей и намерениях летчиков люфтваффе.
* * *
Рядом с переправой у села Домоткань появилась переправа у села Мишурин Рог. Там, где был батальон, появился полк. За полком - дивизия. И вот уже пояса "Восточного вала" прорваны танкистами генерала Ротмистрова. Танки с пехотными десантами на броне неудержимой лавиной двинулись в степи Правобережной Украины... И вдруг...