Уезжали учреждения, госпитали, лаборатория, полки и штаб Кутепова. Прекратил свою деятельность и Международный Красный Крест. Из военных оставались только старики и те, кто не хотел ехать в Болгарию и надеялся на переезд в братскую страну — Сербию, о чем хлопотал генерал Врангель.
Левушка и я отказались уезжать в Болгарию, мотивируя отказ тем, что будем ждать переезда в Сербию. В это же время Чехословакия предложила желающим стать студентами Пражского университета, и многочисленная молодежь, ожидая транспорта в Чехословакию, также временно осталась в Галлиполи.
Радостно публика готовилась к отъезду — наконец-то можно будет жить в нормальных условиях. Перед отъездом из ставки Главнокомандующего русской армии от генерала Врангеля пришел приказ: всех галлиполийцев наградить особым нагрудным знаком (в виде железного креста), за заслуги перед Родиной, с надписью «Галлиполи 1920–1921». Все военные и сестры милосердия получили одинаковые кресты, а дамы — миниатюрные кресты-брошки. С крестами, то есть особыми нагрудными знаками, выдавали удостоверения на право ношения за подписью командиров или начальников учреждений. Копию своего удостоверения за номером 3743 и крест я сохранила до сих пор.
Итак, наступило время разлуки с друзьями. Очень мило простились с коллегами в лаборатории, к сожалению, навсегда. Тяжело было расставаться с Вавой и Линой, да и со всеми остальными — увидимся ли? Грустно было смотреть, когда подошли пароходы и отъезжающие стали грузиться. Потом — отход пароходов, прощальные жесты, пожелания и т. д. Остались мы, как осиротевшие, и теперь уже по-настоящему пусто стало. Так как в докторском доме мы остались с Левушкой одни, то мы переехали в дом, который занимала лаборатория, — он был значительно меньше и крепче. Мы поместились на верхнем этаже (две комнаты), а в нижнем этаже поселился Левитан, занимая комнату, в которой жили врачи лаборатории. Левитан также ждал переселения в Сербию.
Комендантом остатков русской армии в Галлиполи был назначен генерал Мартынов, довольно пожилой, седой, худой, высокий, но бодрый и крепкий старик. Адъютантом у Мартынова был поручик Жданов, а по хозяйственной части — поручик Капуста, небольшого роста, толстенький, вертлявый, не первой молодости. Для госпиталя заняли здание городской, греческой, больницы, и в декабре 1921 года генерал Мартынов назначил доктора Мокиевского старшим врачом госпиталя и начальником санитарной части отряда русских войск в Галлиполи.
После массового отъезда в Болгарию до приезда казачьих частей с острова Лемноса из военных в Галлиполи остались главным образом нестроевые, в большинстве старые офицеры разных чинов и полков. Из них составили батальон, который назвали в шутку «песочный». Командиром «песочного батальона» был полковник Пущин. Его адъютантом — полковник Петр Петрович Халяев, худой, высокий, угрюмый старик. Помощником Пущина в строю был полковник Павел Павлович (Пал Палыч) Халяпин, среднего возраста, очень подвижный, приветливый. Пущин не поехал в Болгарию со всеми, потому что брат его уехал с первым эшелоном в Сербию и он стремился туда же. Уже немолодой, сухой, старый холостяк, службист, он был очень строг к своим подчиненным и очень требователен.
С отъездом большинства и с отъездом Международного Красного Креста остатки нашей армии перешли на иждивение к французам. Теперь для русского состава паек выдавался еще мизернее. Кто мог работать, работал у англичан, а неспособные к работе жили впроголодь. Выдавая такой паек, французы как бы приравнивали бывших «союзников» к военнопленным — чтобы только не пухли с голоду, — забывая, что эта Русская Армия в августе 1914 года спасла Париж и спасала Францию[22]. Англичане тоже держали русских офицеров как простых рабочих, этим «делая милость» бывшим доблестным соратникам и союзникам, по воле судеб не выигравшим победу в выигранной войне.
Нам с Левушкой и Левитану недолго пришлось пользоваться отдельной квартирой, которая нам подходила своей изолированностью и удобством, — был при доме небольшой дворик с деревьями и тенью, что давало нам возможность отдыхать по вечерам на свежем воздухе. Но хозяину понадобился дом для собственной семьи, он добился снятия реквизиции и просил нас освободить его дом. Нам ничего не оставалось другого, как переселиться в госпиталь, где было несколько свободных комнат. Это было не так и плохо — ближе к работе.
По поводу недостаточного для питания пайка доктор Мокиевский воевал с генералом Мартыновым, настаивая, чтобы тот требовал от французов улучшения питания, но генерал, видно, избегал подобных разговоров с французами и не очень-то старался добиваться улучшения пайка, возможно из страха — чтобы не потерять дружбу с французами, с таким трудом налаженную после отъезда Кутепова, у которого с ними были обостренные отношения.
22
Германия, объявив войну Франции (21.7/3.8.1914 г.), начала быстрое продвижение на север Франции, к Парижу. Наступление русских войск в Восточной Пруссии вынудило германское командование снять часть войск с Западного фронта. План быстрого разгрома Франции рухнул. —