— Ах ты, Леонард! — вскричала миссис Окройд, вытирая руки полотенцем. — Лондонский денди, ни дать ни взять! — Ей было так же приятно полюбоваться сыном в новом шоколадном костюме, лиловых носках и галстуке, как самой сходить в кино.
— Непыльненько, ма, — важно ответил Леонард, постукивая сигаретой по руке.
— Так-так-так! — заорал Альберт, подмигивая мистеру Окройду, в эту секунду отодвигавшему стул. — Какие люди, какие люди! Наш веселый стариканчик, завзятый футбольный болельщик! Ну, сколько голов забили сегодня «Юнайты»? — Он подмигнул всем присутствующим.
Мистеру Окройду захотелось что есть сил пнуть Альберта, но он лишь склонился над своей трубкой и пачкой «Старого моряцкого».
— Ничья. Ноль-ноль.
— Стало быть, неважнецки сыграли? Что скажешь, Лен? — Альберт подошел к камину и встал, широко расставив ноги. — Старым «Юнайтам» лучше подналечь, а то не видать им моих деньжат!
— Пожа-алуй, пожа-алуй, — ответил Леонард, порой веселивший публику пародиями на опереточных герцогов. Сейчас как раз настала такая пора.
— Так-то, так-то! — подхватил Альберт.
Мистер Окройд напустил на себя вид человека, уставшего от выкрутасов молодежи, с демонстративной важностью раскурил трубку и с облегчением выдохнул облако дыма.
— Что ж, придется им сдюжить и без твоих деньжат, Альберт, — с большим удовольствием съязвил он. — Авось как-нибудь да протянут, хотя, чую, нелегко им придется. Ты им уже сообщил или обождешь, пока сами узнают?
Тут миссис Окройд с Леонардом ушли в чулан и стали там перешептываться. Альберт внимательно слушал, после чего открыл встречный огонь:
— Новость слыхали? Лен устроился на новую работу. Славное дельце, ох славное! Я и сам на прошлой неделе получил повышение. Славное дельце! Мы делаем деньги, мистер Окройд, делаем деньги. Что скажете?
Мистер Окройд не нашелся с ответом: тема была ему неприятна. Он вынул изо рта трубку, внимательно ее осмотрел, перевел взгляд на Альберта и тихонько спросил, не продавал ли больше Свалланс шкафов красного дерева. Вопрос был с издевкой, поскольку из-за одного такого шкафа мистер Свалланс однажды влип в серьезную переделку, и об этой истории даже написали в «Браддерсфорд ивнинг экспресс».
Впрочем, Альберт и ухом не повел.
— Ну, уймитесь, старина, уймитесь! Всем известно, что у каждого ремесла свои хитрости. Я тут подыскиваю себе комнатушку, слыхали?
— Слыхал.
— И? Не хотите впустить лучик солнца в этот старый дом? Нет? Я приятный собеседник и надежный плательщик, деньги на бочку каждую пятницу.
Мистер Окройд покачал головой:
— Не выйдет, сынок.
— Деньги на бочку каждую пятницу! — с напором повторил Альберт. — И семья довольна.
— Не пойдет. Нам не нужны жильцы. В округе много комнат сдают, поищи в другом месте. Нам жильцов не надо.
— Ах, не надо, значит?! — встряла миссис Окройд, воинственно подбоченившись в дверях чулана.
Муж смерил ее суровым взглядом и повысил голос:
— Не надо!
— А мы думаем, что очень даже надо.
— Так передумайте! — решительно заявил мистер Окройд и, прежде чем кто-либо успел ответить, взял с дивана кепку, нахлобучил ее и вышел вон.
Мистер Окройд сказал себе, что хочет немного прогуляться, выкурить еще трубочку «Старого моряцкого» и прочесть утренний номер «Ивнинг экспресс спортс». Однако в глубине души он чувствовал приближение перемен и боялся их. Дав решительный выстрел из своей единственной пушки, мистер Окройд был вынужден отступить. Всю дорогу по Огден-стрит он прокручивал в голове одну фразу: «Таких деньжищ твой отец никогда не приносил», и свое нынешнее положение ему совсем не нравилось.
Выходной не заладился с самого начала. Мистер Окройд никак не мог избавиться от неприятного осадка, оставшегося после субботы; будущее не сулило ничего хорошего. Предчувствие беды, словно дьявольский черный пес, ходило за ним по пятам. Обычно он с удовольствием выкуривал трубочку или две за чтением «Ивнинг экспресс спортс», узнавая, как «Келли выбил мяч на левый фланг противника», а «Макдоналд сделал навес из центра поля, но вратарь гостей вовремя преломил атаку». Однако субботней ночью мистер Окройд долго вертелся на уютных розовых простынях. Вечером черный пес ходил за ним в центр города и даже пробрался в кабаре «Пивная бочка», где мистер Окройд выпил полпинты горького и послушал тенора с багровым лицом, жертву двух страстей: к «возлюбленной Дорин» и «родным пенатам, ветхому домишке». Пес не покинул его даже в забегаловке «Рыба и картошка Твейтса» (вообще-то она называлась «Вест-Эндская закусочная», но никому не было до этого дела) — там мистер Окройд съел жареной картошки на три пенса и рыбий хвост, а заодно обменялся соображениями об игре «Юнайтов» с Сэмом Твейтсом, блистательным футбольным критиком.