«…Теперь-то он как, один пасет?» — «Не пасет вовсе. Помер. Про Устинова он тогда, по-моему, придумал — это ему самому едва грудь не разворотило. Оттого-то и пас, что с одним легким жил, воздуху не хватало. И за пастуший труд дали ему орден Трудового Красного Знамени…»
Улли КАЛЛАУКА
3.5.1970
Наша площадка для игр находится рядом с большой пекарней, а к ней примыкает часть запущенного парка. В нем полным-полно вкуснющей малины.
Наискосок от пекарни стоит большой серый дом. Это Дом офицеров Советской Армии. Он, как и казармы, огорожен светло-зеленым забором. Раньше мы этим зданием не интересовались. А теперь вот обнаружили там новехонькую карусель. Ох, и карусель же!..
Мы осторожно крались вдоль забора ко входу, но вдруг в Доме офицеров что-то громко застучало, и мы бросились кто куда.
Мать обнаружила на моих брюках следы смолы. Я ничего толком не соображу: я же не играл у котлов со смолой, которые привезли на развилку шоссе дорожники! Вот другие штаны я точно смолой перепачкал, это да!.. Теперь я под домашним арестом. Нет, не понимаю я мать: разве в запачканных брюках играть нельзя?
11.5.1970
Меня не выпускали из дому целую неделю. А за это время кое-что произошло. Я увидел из окна, как ребята едят необычно светлый хлеб, нарезанный прямоугольными кусками.
— Откуда он у вас? — спросил я.
— Русские дали. Вкусный! И правда, вкусный.
— Вот так, ни за что, и дали?
— Нет, сперва мы пошли к ним, и попросили: «Камрад, хлеб!»
— Это по-русски?
— Н-не знаю, но понять нас они поняли.
Я уже несколько русских слов знаю: в одной из сказок мне встретились слова «кошка» и еще «лошадь» и «собака». Слова «да» и «нет» я, по-моему, научился уже применять к месту. Недавно в газете АБС нам объяснили все значения понятия «дружба», а теперь мне просто повезло: я узнал, как по-русски будет «хлеб».
После таких успехов в области иностранного языка я даже задумался: а вдруг во мне дремлют таланты ученого?
Хотите верьте, хотите нет, но с помощью таких скромных на первый взгляд знаний языка мне тоже удалось заполучить у советских солдат кусок пахучего русского хлеба. Правда, отец с матерью вовсе не обрадовались этому. Они сказали, что дома я ем досыта и что нечего мне, мол, попрошайничать. Но я-то видел, что они отрезали себе по кусочку и съели его с таким же удовольствием, как и я.
12.5.1970
Сегодня я спросил Рихарда — ему уже пятнадцать лет, — почему у их хлеба другой вкус, чем у нашего. Он объяснил, что, когда русские выпекают хлеб, они кладут в тесто больше дрожжей, чем мы. От этого у солдат прибавляется сил. Интересный хлеб…
14.5.1970
Каждый раз, когда я иду к пекарне, я прохожу мимо Дома офицеров с его каруселью. Чаще всего она на ходу. Вчера вечером мы попросили Рихарда пойти с нами туда. У карусели было много детей.
Мы стояли у калитки в заборе и нерешительно переглядывались.
А их ребята оказались посмелее. Маленький мальчишка помахал нам рукой и позвал: «Идите к нам!» И мы катались с офицерскими детьми до самой темноты.
17.5.1970
Мы почти каждый день проходим через калитку в зеленом заборчике и познакомились уже со многими солдатами. У них очень интересные значки. Вот бы поменяться!..
Сегодня после обеда я встретил одного советского солдата, у которого на груди был удивительно красивый значок. Или орден.
Я сказал ему: «Камрад, абцайхен[5]», дав ему понять, что он мне понравился. Дело в том, что выражение «камрад, абцайхен» советским солдатам прекрасно известно.
Он улыбнулся. А потом спросил, есть ли у меня взрослая сестра. У меня сестры нет, но я на всякий случай кивнул. Солдат заинтересовался. Он спросил еще, есть ли у нее фотоаппарат. Я сразу подумал, что насчет сестры он задал вопрос только для вида, а на самом деле его интересует фотоаппарат.
У нас он есть, но я, конечно, сообразил, что такой обмен для меня невыгоден. Позднее выяснилось, что он говорил не о фотоаппарате, а о фотокарточке. Я удивился, зачем ему фото моей сестры, которой у меня нет, но он только махнул рукой и ушел. Так что не видать мне этого значка, как своих ушей.
21.5.1970
Значки побоку! В магазинах появились новые пластмассовые автоматы, совсем как настоящие, только покрашены они желтой и голубой краской. На нашей улице все купили себе такие. И после уроков устраиваются целые сражения.
Моя мама ругает мальчишек почем зря: из-за шума я не могу уснуть после обеда. Просто смешно — неужели в десять лет нужно еще спать днем? А мама говорит, что от этого вырастают большими и сильными. Да, а остальные зато играют в свое удовольствие.