22. БОЙ ДОБРЫНИ И ДУНАЯ
Ай да первая поездка да молодецкая.
Хоробра была поездка да молодецкая,
Да не видели побежку да лошадиную,
Только видели в чистом поли курива стоит,
5 Курива-ли стоит, дак дым столбом валит;
Выезжал-ле тут Добрыня на чисто полё,
Он брал-то-ле трубоцку подзорную,
Осмотрел на четыре да на дальни стороны,
Он смотрел-де под сторону под западну:
10 Там стоят-де топере да лесы темныя;
Он смотрел-де под сторону под северну,
Там стоят-де топере да леденны горы;
Он смотрел-де под сторону восточную,
Там стоит дак и наш да стольнёй Киев-град;
15 Он смотрел-де под сторону под летную,
Он завидел в чистом поле черной шатёр,
Он черной-де шатёр, да чернобархатной.
Думучи́сь-то Добрынюшка роздумалсе:
— Как у нашего царя было у белого,
20 У наших-то русских богатырей,
Кабы были-ле шатры белополотнены,
Тут стоит ноньце черной, да чернобархатной.
Приезжал тут Добрыня ко черну шатру,
Привезал он коня да ко сыру дубу,
25 Заходил-то Добрыня да во черной шатер,
Розоставлены столы тут белодубовыя,
Розоставлены вёдра да зелена вина,
Розоставлены бадьи да с медом сладкиим,
Розоставлена посуда да все хрустальняя,
30 Тут лежал-де ярлык да скора грамота:
«А кабы кто ноньце в моём шатру попьёт-поест,
Как попьёт-де поест, право, покушает,
Не уехать живому из чиста поля».
А оттуль же Добрыня да поворот даёт,
35 Он поехал назад да в стольнёй Киев-град,
Доезжал-то Добрыня до Несей-реки,
Он поил-де коня да во Несей-реки,
Думучись-то Добрынюшка роздумалса:
— Я приеду теперь да во стольнёй Киев-град,
40 Кабы станут богатыри да спрашивать,
Кабы станут же русские выведывать,
Уж я што им скажу, што поведаю?
То не честь мне хвала молодецкая.
Как оттуль же Добрыня поворот даёт.
45 Приезжал-то Добрыня да ко черну шатру,
Привезал он коня да ко сыру дубу,
Заходил тут Добрыня да во черной шатёр,
Он напилса, наелся, тут накушался,
Приломал он тут посудушку хрустальнюю,
50 Приломал он-де вёдра зеленым вином,
Приломал он бадьи да с мёдом сладкиим,
Розрывал он тут да весь чёрной шатер,
Розбросал он шатёр да по чисту полю.
Он лёжился тут спать да на сыру землю.
55 Как о ту же о пору, о то времицко,
Приезжал тут Дунай да из чиста поля,
Он завидел свой шатёр не по-старому:
Вся приломана посудушка хрустальная,
Все приломаны вёдра с зеленым вином,
60 Все приломаны бадьи с медом сладкиим,
Весь розорваной его да черной шатёр,
Как увидел он Добрыню на сырой земле,
Вынимал-де он сабельку булатную,
Он хотел-то срубить да буйну голову,
65 Думучись-то-ле сам дак призадумалсе:
— Как сонно́го-то губить, дак ровно мёртвого,
То не честь будет хвала да молодецкая,
А не выслуга будет да богатырская.
Розбудил он Добрынюшку Микитица,
70 Хваталисе они дратца на рукопашецку,
Они билисе, дрались да трои сутоцки.
Как о ту ныньце о пору, да о то время,
Кабы стар-ле казак да Илья Муромец,
Выезжал стар казак да во чисто полё,
75 Как со тем же Олёшенькой Поповицом,
Говорит стар казак дак Илья Муромец:
— Ой ты ой есь Олёшинька Поповиц брат!
Слезывай ты тепериця со добра коня,
Припадай-ко к земле да ухом правыим,
80 Не стуцит-ле-де-ка матушка сыра земля,
Не дерутца-ле где русские богатыри;
Кабы два ноньце русских, дак помирить надо,
Кабы два ноньце неверных, дак прогонить надо,
Кабы русской с неверным, дак пособить надо.
85 Припадал-то Олёша да ухом правыим:
— Как не где нонь не стуцит да мать сыра земля.
Как скакал-то старой да со добра коня,
Припадал он ко матушке сырой земле,
Там стуцит-ле ведь матушка сыра земля,
90 Да под той же сторонушкой восточноей;
Как прямой-то дорогой ехать месяцы,
Выезжал-то стар казак да ровно в три часа.
Закричал стар казак да зычным голосом:
— Уж вы ой еси удалы добры молодцы!
95 Вы об цём дерите́сь, дак об цём ратитесь?
Разве на земли-то стало да ныньце узко вам?
Кабы до́-неба-то стало да ноньце низко вам?
Они то ноньце дерутса, не варуют,
Они пуще дерутса, пуще ратятса,
100 Да скакал-де старой дак со добра коня,
Он хватал-де обех ноньце в охабоцьку:
— Ох вы ой еси удалы да добры молодцы!
Вы об цём нынь деритесь, да об цём ратитесь?
Кабы стал ему Дунай ноньце высказывать:
105 — Я ведь за морём ноньце жил, да за синиим,
Я за синиим жил за Варальскиим,
У того же я Семёна Лиховитого,
Я ведь три года жил да ровно в конюхах,
Да и три года жил да право в стольниках,
110 Да и три года жил я в поднощичках,
Да прошло же тому времю ровно девять лет,
Я ведь выжил всю посудушку хрустальнюю,
Я выжил-ле вёдра да зеленым вином,
Я выжил-ле бадьи да с мёдом сладкиим,
115 Да я выжил-ле столы белодубовыя,
Да и выжил шатёр да чернобархатный.
Захотелось мне-ка ехать во свою землю,
Во свою-ле землю, ноньце на родину,
Я поехал нонь топере да во свою землю,
120 Выезждял я топерь да на чисто полё,
Я поставил свой шатёр да на чисто полё,
Розоставил я столы белодубовыя,
Розоставил я вёдра да зеленым вином,
Розоставил я бадьи да с мёдом сладкиим;
125 Захотелось мне-ка съездить за ёхвотою,
Написал я ерлык да скору грамоту:
«Кабы хто ныньце в моём шатре попьёт-поест,
Как попьёт-де поест, право покушает,
Не уехать живому из чиста поля».
130 Говорит им стар-казак да Илья Муромец:
— Те спасибо нонь, Дунай да сын Ивановиц,
Не оставляшь свой шатёр без угроз ты молодецкиих,
Те спасибо-ле, Добрынюшка Микитич млад,
Не боишься ты угроз да молодецкиих.