Любой, кто не знал этого, мог бы принять его за двор бакалейщика, который неуместно разместился в городе. На самом деле это была штаб-квартира одного из самых могущественных людей на земле.
Фрэнсис заколебался, собираясь с духом. Он подошел к привратнику.
- Пожалуйста, сообщите сэру Николасу Чайлдсу, что Фрэнсис Кортни желает видеть его по срочному делу. - Тревога заставила эти слова прозвучать громче, чем обычно. Он хотел бы, чтобы его голос не звучал так по-детски.
Носильщик уставился на него сверху вниз. - Сэр Николас Чайлдс сегодня занят. А сэр Фрэнсис Кортни умер в царствование доброго короля Карла.’
- ‘Я его правнук. И пожалуйста, мне нужно поговорить с сэром Николасом.- Он попытался протиснуться мимо, через огромную обитую гвоздями дверь. Крепкая рука преградила ему путь и вытолкнула обратно на улицу.
- Сэр Николас не принимает посетителей.- Привратник подчеркнул каждый слог, ткнув пальцем в грудь Фрэнсиса. - ‘А если вы и дальше будете мешать этой двери, я обвиню вас в бродяжничестве.’
Фрэнсис отступил на другую сторону улицы, в тень кофейни. Через окна он мог видеть мужчин, сидящих вокруг столов в серьезных дебатах, изучающих газеты и потягивающих дымящиеся чашки кофе. Между ними не было ничего, кроме стекла, но это было похоже на другой мир.
Волна бессильной ярости захлестнула его, сотрясая до костей. За последние несколько лет у него бывали моменты, когда ему казалось, что у него ничего нет. Он никогда не понимал, как много у него есть. Теперь же он с горькой ясностью отчаяния увидел, насколько безнадежным он стал. Ничто не было возможно без денег. Их отсутствие убило отчима, разлучило с матерью и стоило ему дома, лошади - всего, кроме одежды на плечах и медали на шее.
Он снова посмотрел на людей в кофейне и представил себя среди них, угощающим своих товарищей-торговцев рассказами о возвращенных инвестициях, полученной прибыли и огромных состояниях, сделанных в Индии. Что бы ни требовалось для того, чтобы присоединиться к их компании, он это сделает. Он поплывет на другой конец света, будет терпеть любые трудности и рисковать любой опасностью. Даже убить человека или многих людей, если он должен был сделать это, чтобы добиться успеха, хотя эта мысль заставляла его дрожать. Он поклялся, что либо выиграет свое состояние, либо погибнет в этой попытке.
Он уселся и стал ждать. Каждый раз, когда дверь в кофейню открывалась, от запахов внутри у него текли слюнки. По мере того как утро подходило к концу, люди начали проходить мимо, неся дымящиеся мясные пироги и горячие пирожки. Он почувствовал слабость. Сумка, висевшая у него на шее, становилась все тяжелее и тяжелее - такая ценная вещь, но он и подумать не мог о том, чтобы продать ее. Он подумал о том, чтобы вернуться в гостиницу и посмотреть, не продал ли конюх Гипериона, но не хотел пропустить возможную встречу с сэром Николасом.
Он понятия не имел, как узнает его. Его мать сказала, что Чайлдс был другом его деда Хэла, так что сейчас он, должно быть, уже в преклонном возрасте. Он наблюдал за тем, что происходит в доме на Лиденхолл-стрит. Мужчины постарше в безупречных париках, более молодые люди сгорбились под тяжестью громоздких сумок с книгами и документами. Каждый раз, когда дверь открывалась, привратник выходил и свирепо смотрел на него, но он не переходил улицу. Однажды Фрэнсису показалось, что он видит человека, изучающего его из тени балкона второго этажа, но он отступил внутрь, прежде чем Фрэнсис успел хорошенько рассмотреть его.
Октябрьский день все тянулся и тянулся. Тени удлинились, кофейня опустела. Церковные колокола зазвонили к вечерней молитве. Фрэнсис уже начал подумывать, куда же он пойдет вечером и где сможет поесть. Он забыл свои полуденные мечты о богатстве и торговле. Все, чего он хотел, - это поесть. Он дотронулся до бархатного мешочка, который слегка выпирал из-под рубашки. Он видел ломбард неподалеку от гостиницы - там наверняка можно было получить хорошую цену. Только на несколько дней, пока он не получит деньги за Гипериона. Эта мысль заставила его устыдиться своей слабости.