–А проще можно, для глупеньких школьниц? – пробормотала девушка, которая половину из сказанного не поняла.
–Извини, не учел твой уровень. Но это не важно сейчас. Важно то, что обычно шанс родится ребенку с даром смены ипостаси появляется через два, три поколения. Не ранее. Когда ген постепенно адаптируется, закрепится, но еще необратимо не мутирует. Кроме общей перестройки организма, этот ген отвечает и за некоторые моральные качества. Можно сказать, что кровь азраи улучшает людей, но потом они ее растворяют, как океан каплю краски. К сожалению, принцип простого отбора с людьми не работает. Слишком сложные условия.
–Ты сейчас говоришь, как селекционер. Словно люди вообще не заслуживают внимания и ничего без азраи не стоят! – возмутилась Ольга.
–Извини. Стоят и много. И неоднократно это доказывали. Вот только на одного хорошего представителя приходится столько мрази, что ты и представить не можешь. Так, не дергайся, сейчас немного будет жечь, – Ивран приложил к ладони девушки какой-то шарик. – Люди стоят тысяч смертей азраи и миллионы смертей самих людей, зачастую лучших из них, а также огромных площадей уничтоженной окружающей среды.
–Ай! – Ольга отдернула руку, потирая место толи укола, толи ожога. – Откуда в тебе столько… ненависти? Нетерпимости?
– О, нет, если бы я был нетерпим, то жил бы сейчас среди людей и занимался тем, что чистил их ряды, а я живу дома и не вмешиваюсь в человеческую историю! Я уважаю их право на самоуничтожение, – Ивран убрал все датчики и изучая их данные неожиданно замолчал. Устало откинулся на кресле, после того, как несколько тонких прозрачных трубок засветились зеленым светом. – Ты действительно его дочь…Этого не может быть, но это так.
– То есть, я для тебя не просто дальня родственница, прямая племянница?
– Да. Дочь Атрея… – Ивран, словно оглушенный, смотрел на те зеленые огоньки, – Он все же был прав…
–Ольга, Ивран, вот вы где, – в дверном проеме показался Натан. – Оля, у тебя сейчас занятие по истории. Ты не забыла? Преподаватель уже ждет.
–Ой! Танзую Щиджие обещал мне сегодня рассказать о стране своего рождения! – вспомнила девушка, мгновенно почувствовав вину от того, что заставляет ждать доброго и пунктуального учителя. – Уже иду! Ольга подпрыгнула, как ужаленная, и поспешно поплыла за Натаном, но перед дверями таки оглянулась. То, что рассказал Ивран было интересно, но нуждалось в обдумывании и уточнении. Позже. Потому как сейчас блондину явно не до нее, вон как он отрешенно смотрит в окно. Где его мысли – одному Богу известно. Но и ей нужно время, для понимания, что делать с полученной информацией.
Глава 12
Танзую Щиджие ожидал Ольгу, поставив перед собой светло-зеленую нефритовую статуэтку необычного парусника.
– Как и обещал, принес тебе вещь из моего прошлого, – произнес он, приветственно кивнув ученице. – Это китайская джонка времен моего детства. Кусочек империи Хань, изготовленный по человеческому летоисчислению в 215 году до н.э.
– О, так вы из Китая! А я все сушила голову, черты которой нации людей вы принесли в море, – улыбнулась Ольга, усаживаясь и рассматривая удивительную вещицу.
–Если быть точным, из земель, на которых позже появился Китай. Во времена моей юности, там были отдельные царства, которые не имели общего названия, – кивнул учитель.
–А каким было ваше детство?
–Связанным с морем. Мой жизненный путь определил отец, наградив сына именем з пророческим значением «тот, кто изучил мир», а потом отдал обучатся морскому делу. Я с детства обожал море и все связанное с ним, уже тогда чувствовалось влияние генов азраи. Но особенно меня восхищали такие джонки.
–Необычная. Я таких в морях не видела, – Ольга с интересом рассматривала статуэтку.
–Ты просто не в том море плавала. Около Европы таких кораблей практически не было. Это судно придумали на моей родине очень давно. Оно – прекраснейшее воспоминание моей юности. Величественный корабль, который может доставить на край света, познакомить с неизвестными землями, – мечтательно улыбнулся Танзую.
–А почему паруса такие полосатые? Словно под линейку расчерченные. Это такой орнамент был на ткани? – спросила Ольга.
–Нет, узор тут не причём. Наши паруса отличались от привычных тебе европейских. Это был не сплошной кусок ткани, а четырёхугольник из бамбуковых рей и циновок. Они сворачивались, как жалюзи.