Азраи покинула Лиссабон за день до праздника Всех святых. Попрощалась с любимым возле такого же дерева во дворе, под недовольное урчание ручного леопарда, которого он воспитал с котенка. Преданный мужу зверь вообще-то не очень любил Таразу, но в тот день неожиданно потрудился слезть и потереться головой о ноги. Прощался… А она и не поняла… Пошла к морю, уверенная, что скоро увидит их снова. Но с того утра она больше не видела целым город, в котором была счастлива. Только сон о его гибели. Слишком детальный, страшный, болезненный сон, который сотню последующих лет выжигал ей душу.
Праздник. День всех святых. Яркое утро, разноголосый пестрый базар, веселые улыбки двух детей, которые уселись под высокой каменной стеной и принялись грызть коржики. Замурзанное личико маленькой рыжеволосой девочки светилось радостью. Возле детей остановилась недовольная старуха и уже собиралась сказать что-то поучительное, как внезапно послышалось многочисленное хлопанье крыльев. Подняв головы, люди с удивлением увидели, как в небо одной тучей взлетели все птицы. Пока бабулька крестилась, а дети зачаровано хлопали ресницами, задрожала земля. По каменной стене стремительно поползли трещины…
… Потом был страшный грохот, столбы пыли, крики испуга и боли. Улицы города двигались, расползались огромными трещинами, поглощая строения, людей, животных. Провалы практически отделили центр города от остальной части суши. Разрушенные дома, стены, дороги, убитые и покалеченные тысячи людей, животных. Но это было только начало.
Минут через десять земля прекратила дрожать и двое, чудом уцелевших детей, как и еще толпа народу, бросилась к кораблям. Но стоило им выскочить к докам, как они с ужасом застыли, пытаясь осознать страшное зрелище. Моря не было. Вода отступила за горизонт, открыв веками скрытые глубины, обломки кораблей и грузов. Местами в мелких лужах прыгала перепуганная рыба. Люди заметались: плач, крики, вопли. Были те, кто решил убегать из города и те, кто побежал искать сокровища, а также те, кто просто застыл от ужаса, удивления, паники, как двое несчастных детей. Но шансов выжить не имел почти никто. Мгновение – и огромная волна накрыла гавань и город. За первой волной последовало еще две… Вона неслась, смывая, разрушая, убивая. А потом, когда успокоилось море, начался пожар… Страшный танец огня после неистовства воды. Районы города, не уничтоженные цунами, были уничтожены пожарами, продолжавшимися несколько дней… Каждый раз этот сон Таразы завершался тем страшным танцем пламени.
Азраи попала в город на шестой день после землетрясения. Долго, как неприкаянная, бродила по останкам города в котором была так счастлива. Тела, кости, руины, обломки, пепел… От ее дома не осталось ничего, кроме кучки хаотично разбросанного камня. А между камнями лежал он… Женщина без сил упала на колени в пепел и пыль и, заливаясь слезами, обняла изуродованное тело, возле которого лежал и неподвижный зверь. Даже он не бросил его. Зверь не бросил, а она ушла!
Тараза собственноручно похоронила их и потом долго рыдала на могиле. Время потеряло свое значение. Она дико желала умереть на том камне, под которым навечно уснул ее муж. Но и это ей не удалось. В какой-то момент в неестественной, ужасающей тишине останков города она услышала тихий плачь. Отчаяние живого существа было такое, что заставило очнуться даже, почти потерявшую от горя разум, азраи.
Бездумно направившись к звуку, женщина нашла и вытащила из-под обломков затопленного водой подвала заплаканную, голодную, раненую, перепуганную рыжеволосую малышку азраи... Каким образом дитя морского народа там оказалось, она так никогда и не узнала. Малышка после пережитого еще несколько лет не разговаривала, а потом очень плохо помнила что-то до землетрясения. Ее родителей так и не нашли ни в океане, ни на суше.
Найденный ребенок требовал ухода, присмотра, и потому Тараза вернулась в море. Вернулась потому, что вид ярко синего неба, золотого песка, рыжих раскаленных солнцем скал и …руин города в котором она была счастлива, пронзали сердце непереносимой болью. Но Судьба упорно заставляла ее жить. И не семья Тамазы (мать и младший брат), которая жила в Мави исид, привела женщину в сознание, а чужой ребенок. Стоило Таразе отойти от спасенной девочки, как та моментально теряла желание жить, бороться и едва ли не впадала в кому. Психологическая зависимость ребенка от спасительницы была такой, что женщина не имела выбора, кроме как заменить ей мать. Маленькая девочка буквально заставила ее жить дальше.