— Грешный я человек, — сказал он наконец. — Грех у меня на душе, товарищ командир.
Командир покачал головой.
— Чего только не бывает в жизни! Хорошо, что все ушло в прошлое. А сейчас я даже завидую вашей встрече, — произнес он с какой-то грустью в голосе. — Когда- то еще я увижу своих… Ну ничего, — добавил он, помолчав немного, и спросил у Матвея Ивановича: — Кто начальник отряда?
Матвей Иванович взглянул в сторону будки, потом перевел глаза на Ильсеяр, хотел что-то сказать командиру батальона, но в это время появился из будки второй партизан и, вскочив на коня, подъехал к ним. То был худой, давно не бритый человек.
— Я начальник отряда, — представился он.
— Папа! — вдруг закричала Ильсеяр, узнав в нем отца, и бросилась к партизану.
Тот едва успел подхватить ее. В первую минуту он не мог выговорить и слова, потом прошептал:
— Доченька!..
— Папа! — все прижималась к нему Ильсеяр.
Мэрдан крепко держал ее в своих объятиях и целовал в щеки, в распустившиеся волосы. Потом, посмотрев на командира, сказал:
— Вы… вы извините меня. Это моя дочь… Ильсеяр…
— Да, Ильсеяр, — повторил за ним командир. — «Любящая родину»… Ваша дочь очень любит свою родину. И родина будет любить ее.
Тронув свою лошадь, он приблизился к ним, и его большая шершавая рука опустилась на плечо Ильсеяр.
— Родина будет любить тебя, Ильсеяр! — взволнованно сказал он.
Повеяло ветром, теплым и мягким. Зашуршали листья на деревьях, будто вторили словам командира:
«Родина будет любить тебя, Ильсеяр!..»
1938
