— Наверное, маме было очень страшно, — сказала Гейл, оглядывая развалины.
— Нет, — возразила я. По крайней мере, это я могла добавить. — Она так и не поняла, что попала сюда.
Я повторила услышанное от Скотти Андервуда насчет раны на голове, полученной Дженни, умолчав о его версии относительно того, что ее прикончили, словно умирающее животное.
— Можно считать, что для твоей матери все закончилось мгновенно. Ее мозг был настолько поврежден, что после первой травмы она уже больше никак не реагировала на окружающий мир.
Майкл, отошедший в противоположный конец мельницы, спросил:
— То есть даже если бы Дженни Уайтхед не застрелили, она бы все равно умерла?
— Необязательно. Возможно, она бы еще пожила какое-то время. Понимаете, современная медицина и все такое, — напомнила я. — Но она превратилась бы в растение.
Гейл испуганно вздрогнула.
— Да, — согласился Майкл. — Есть вещи похуже…
Ба-бах!
Внезапно стена у него над головой словно взорвалась, выбросив во все стороны острые каменные осколки. Через долю секунды донесся сухой треск винтовочного выстрела.
Вскинутая к лицу рука Майкла опустилась, окрашенная кровью, и в это мгновение вторая пуля с оглушительным грохотом пробила оловянную кровлю.
Инстинктивно мы распластались на полу, укрываясь за остатками стены.
— Эй! Не стреляйте! — заорал Майкл. — Здесь люди! Эй!
Тишина.
Через несколько минут мы осторожно поднялись на ноги. Я ожидала услышать из чащи крики с извинениями, однако их не последовало.
— Проклятые браконьеры! — проворчал Майкл.
Он промокнул носовым платком порез на щеке. Это была лишь царапина от осколка камня, и кровотечение остановилось, но пули, пролетевшие совсем рядом, потрясли всех нас.
— Вас могли убить, — сказала Гейл.
Плохо было уже то, что кто-то охотился в это время года.
— Надо сообщить куда следует о людях, которые слишком беспечно выпускают пули, — заметила я, не желая выдавать свое волнение.
— По-моему, сейчас сезон охоты закрыт, так? — спросил Майкл, не отнимая платка от побледневшего несмотря на загар лица.
— По крайней мере, я не знаю, на кого сейчас охота открыта. Поэтому, вероятно, браконьеры уже добежали до шоссе. Полагаю, они приняли вас за егеря.
И действительно, вдалеке послышался треск ветвей. Кто-то бежал напролом через заросли к Старому сорок восьмому. Майкл свистнул, подзывая собаку, но та не отвечала.
Наше настроение было испорчено подобно штукатурке и камню в том месте, куда попала пуля. Впрочем, Гейл уже посмотрела все заслуживающее внимание, да и Майклу, похоже, нечего больше добавить. Но когда они направились к лестнице, я все же задержалась.
— Майкл!
— Да?
— Когда вы сюда поднялись, здесь были какие-нибудь вещи Дженни?
— Что вы хотите сказать? — недоуменно спросил он. — Сумочка, ключи от машины?
— Или шарф, свитер, детская бутылочка? — Я дала слово Скотти Андерхилу, что никому не скажу ни слова про красный дождевик.
Майкл покачал головой.
— Никаких.
— Это было в газетах, — заговорила Гейл. — Пустая бутылочка и смена пеленок лежали в сумке на заднем сиденье машины, которую нашли утром в четверг на стоянке перед работой дедушки. Ключ торчал в замке зажигания.
На обратном пути через Поссум-Крик все молчали. Когда мы стали подниматься к дому Майкла, я заметила:
— Вы сколотили решетку для роз так, что она похожа на кресты.
— Да.
Его покладистость заставила меня замолчать. Я всегда теряюсь, сталкиваясь с религиозностью в неожиданном месте.
«Никакое место не должно быть неожиданным, — строго заметил святоша у меня в душе. — Разве господь не вездесущ?»
К счастью, мое смущение оказалось недолгим. Нас наконец нагнала Лили, запыхавшаяся на жаре. Мы дошли до двора, и Гейл поблагодарила Майкла за то, что он согласился уделить нам время.
— Я очень признательна вам за ваш рассказ обо всем, о чем вы помните, — сказала она.
— Ну что вы, — пробормотал он.
Достав ключи, я остановилась перед пикапом, пытаясь понять, что же изменилось.
Вдруг до меня дошло, что исчез не только «вольво» Дена.
— А разве здесь не было винтовки? — спросила я, указывая через стекло в кабину пикапа.
Майкл посмотрел мне прямо в глаза.
— Нет.
Я выдержала его взгляд.
— А мне кажется, была.
Он снова спрятался за стеклянной стеной.
— Быть может, вам все же понадобится юрист, занимающийся разводами, — мрачно произнесла я. Мой взгляд упал на вывеску «Гончарный круг» над дверью мастерской; Майкл проследил за ним. — Если только это не была своеобразная реклама[2].
2
Непереводимая игра слов: английское выражение «pot shot» — «гончарная мастерская» — имеет также значение «промах» (