К полуночи, когда Наташа уже давно уснула, спор начал стихать. Пётр, захвативший инициативу, продавил, всё же, своё решение. Государыне-Матушке пока молчок. Пару лучших работников из ведомства Александра Ивановича дать в помощь Степану Фёдоровичу. Наташа становиться внебрачной дочерью Шувалова, имя родительницы, обязательно из хорошего, но обедневшего и почти угасшего рода, подберут в архивах Тайной Канцелярии.
Далее было решено, что дальнейшее предприятие по использованию информации "оттуда" должно быть коммерческим. Пётр сейчас испытывал большие трудности с подготовкой хорошей артиллерии, так что "при раскрытии заговора молчания" готов был взять "всё на себя". Мол, ради блага отечества, ради лучших пушек. Под "благое дело" Пётр брал на будущее товарищество ссуду в сто тысяч у контролируемого им Дворянского банка. На него произвела неизгладимое впечатление "молния" на джинсовой курточке. После того, как Михайло Васильевич осмотрел эту вещь, и сказал, что сделать такую вещь быстро под силу лишь мастерам Петербургской Академии.
Так что постановили, что "Кумпанейство по производству разностей для украшение платьев и не только", с утра начнёт действовать. Каждому из братьев в нём доля по 3 десятых, у Михайло Васильевича одна. В начале, пока не погасят первую ссуду, на военном казённом заводике, который продадут товариществу за гроши, как сгоревший, начнется выпуск "молний" из золота и серебра. Делаться всё будет силами мастеров Петербургской Академии, и других златокузнецов, купленных и переманенных. Свою долю в предприятии Иван Иванович согласился взять лишь после того, как ему предложили тратить все будущие прибыли на благоустройство Московского Университета.
Пока же Ломоносову надлежит получить у "Натальи Шуваловой" как можно больше сведений, чтобы на деньги, полученные от производства "молний", делать "пушки будущего". Последний вопрос поднял Михайло Васильевич, справедливо заметив, что гешефт с мастеров Академии сейчас имеет лишь его давний недруг Шумахер с родственниками. Тут уже дело было сложнее, но рассудили, что "виновных" сначала надо арестовать, а уж удержать их "в тёмной" подальше от университета, Шуваловым веса хватит.
Глава 2
В ней читатель узнает о многом, в том числе о паре кастрюль и что Бисмарк всегда прав. А так же о том, что хорошее вино, это не только гордость Франции, но и скрытое психологическое оружие лягушатников.
Вот так, незаметно, дорогие мои читатели, и подкралось утро следующего дня. Все четверо "заговорщиков заночевали здесь же, на Невском, но с утра разлетелись по оговоренным вчера делам.
Академик поехал домой, но в полдень должен был вернуться обратно с семьёй. Так как дочь Михайло Васильевича по годам годилась в подруги нашей "Гостье из будущего", то было решено, что Ломоносовы поживут во дворце "пока не надоест". В Академию было решено сегодня не соваться, так как имеющих значение научное событий там не будет. Там, если всё получиться, там будет править бал не слово "Знание", а "Слово и дело".
Иван Иванович, наш любезный хозяин, первым делом подарил "за труды" своему управляющему полтора десятка червонцев, которые завалялись у него в кошеле, ожидая момента, когда бы ими осчастливили какого-либо начинающего художника. После он, слегка перекусив, направил свои стопы к подножию трона, так как неофициальная должность фаворита не позволяла ему надолго удаляться от взора Государыни-матушки.
Петр Иванович отъехал "на битву" в приподнятом настроении. Что бы ни говорили об этом выжиге, а небольшие аппаратные интриги с хорошими дивидендами после он обожал. Сегодня ему предстояло не допустить к "академическому вопросу" ни Воронцова ни Бестужева, до момента "добровольного признания" подследственных. Разумовских опасаться не стоило, ибо они до сих пор, всем кланом, переваривали своё богатство, и в политику старались не лезть. Кирилл Разумовский так и останется президентом Академии, так же как раньше будет просто "зицпредседателем", просто красивой вывеской. Хозяйственная власть должна перейти Ломоносову и осуществляться им через нескольких более-менее честных людишек, коли таких не найдётся, их подкинет Александр Иванович из своего ведомства.
Сам же начальник Тайной канцелярии "горел с утра на работе". Что бы не говорили об этом угрюмом субъекте, прежде всего на свете он ценил не деньг, а "семейные ценности". Что это означает? Маму так любил? Или Папу? И маму, и папу, и братьев, в общем, весь "Семейный Клан". И если семья сказала "надо", то остановить любезного Чекиста в отстаивании её нужд не могло остановить и второе пришествие. Безусловно, присутствовали в нём и меркантильные мысли, так как если удастся сделать в России модными эти новые женские "безделушки", то курируемые им купцы первыми получат сверхприбыли "за кордоном".