Когда возвращается Изабелла, я стою на коленях возле узкого окна и смотрю на отражающийся от поверхности реки лунный свет, думая о спящем короле и его снах.
– Тебе давно пора было спать, – заявляет она.
– Она же не может вернуться, чтобы отомстить нам, правда?
– Злая королева? – сразу понимает, что речь идет о королеве Маргарите Анжуйской, страх перед которой пропитал все наше с ней детство. – Нет. Она побеждена, буквально повержена при Таутоне. Она бежала и больше не вернется.
– Точно?
Изабелла обнимает меня за плечи:
– Ты сама знаешь, что это совершенно точно. Ты знаешь, что мы в безопасности. Сумасшедший король крепко спит, а злая королева потерпела поражение. А ты пользуешься этим в оправдание того, что до сих пор не спишь.
Я послушно поворачиваюсь и снова сажусь на кровать, натягивая одеяло до самого подбородка.
– Я буду спать. Правда, было чудесно?
– Не совсем.
– А правда, она красивая?
– Кто? – спрашивает она, будто не понимает, о ком я говорю, и будто бы ей совершенно не ясно, кто этим вечером был самой красивой женщиной Англии.
– Молодая королева Елизавета.
– Ну, что-то она мне не показалась величественной, как это подобает королеве, – отвечает мне она, стараясь подражать надменному тону матери. – Не знаю, как она себя покажет на рыцарском турнире, она же была женой простого сквайра, и родители ее – никто. Откуда она будет знать, как себя вести?
– А что? Как бы ты себя вела? – спросила я, стараясь как можно дольше затянуть момент укладывания. Изабелла всегда знала намного больше меня: она была на целых пять лет старше, и к тому же она – любимица родителей, ее ожидало прекрасное замужество. Она уже почти женщина, а я всего лишь ребенок. Она даже критикует королеву!
– Ну, я бы вела себя с большим достоинством, чем она. Я бы не стала шептаться с королем и ронять свое достоинство так, как она. Я бы не стала рассылать другим угощения и размахивать в знак приветствия, как она. Я бы не стала тащить ко двору всех своих братьев и сестер, как она. Я была бы более сдержанна и холодна. Я бы не стала никому улыбаться, никому кланяться. Я была бы настоящей королевой, королевой изо льда, без друзей и семьи.
Я настолько очарована представшей перед моими глазами картиной, что опять незаметно для себя стала вылезать из кровати. Я стянула с кровати меховое покрывало и протянула его Изабелле:
– Какой? Какой бы ты была? Покажи, Иззи!
Она набрасывает его на плечи наподобие накидки, высоко поднимает голову, вытягивается на все свои метр сорок сантиметров и начинает вышагивать по крохотной комнатке, едва кивая воображаемым придворным.
– Вот так, – говорит она. – Comme ça[4] – элегантно, но совершенно отстраненно и недружелюбно.
Я соскакиваю с кровати, хватаю платок и набрасываю его себе на голову, изо всех сил стараясь подражать величественности Изабеллы, копируя ее кивки направо и налево.
– Приветствую вас, – обращаюсь я к пустому креслу и замираю, будто прислушиваясь к какой-то просьбе. – Нет, вовсе нет. Я ничем не могу вам помочь. Очень жаль, но это место я уже отдала сестре.
– Моему отцу, лорду Риверсу, – добавляет Иззи.
– И моему брату, Энтони, он такой красавчик!
– Брату Джону тоже, а еще – отдала целое сокровище моим сестрам. Вам совсем ничего не осталось, у меня очень большая семья, – надменно протянула Изабелла. – И их всех необходимо пристроить. Причем пристроить хорошо.
– Да, всех их, всю пару дюжин, – добавляю я. – Вы видели, сколько их зашло за мной в зал? И где, по-вашему, мне искать для всех них титулы и земли?