— А вы были бы против?
— Воистину так. Незачем ему впутываться в это дело. Он и так не в ладах с аббатом из Бери-Сент-Эдмундса. Я даже не знаю теперь — имеет ли мне смысл устраивать вашу встречу. Вы мятежница, девушка, и то, во что вы хотите его вовлечь...
— Так вы против? О, я поняла это сразу! А если я скажу, что прибыла составить с Эдгаром договор о браке меж нами? У меня нет ни отца, ни иного старшего родственника, чтобы сделать это за меня, а мой опекун Ансельм — мой враг, и только Эдгар сможет защитить меня...
Кажется, я опьянела. Говорила то, что и не намеревалась. И говорила несвязанно, путано объясняя зачем-то ей, как Эдгару будет выгоден брак со мной. Но леди Риган меня перебила:
— Вот что, дитя, у тебя ничего из этого не получится.
— Отчего же? Из-за вас? Вы сами решили женить его на себе?
Её лицо побледнело. Она встала:
— Я вижу, либо вы пьяны, либо вас в монастыре не научили хорошим манерам. Что же до меня и Эдгара... Скажу только, что есть немало дам и девиц, какие хотели бы видеть его своим супругом, но у них нет на это шансов. Как нет ни у меня, ни у вас.
— Мне надо встретиться с ним! — почти кричала я.
Я резко встала и шагнула к двери во внутренние покои. Но леди Риган опередила меня, загородила дверь:
— Ради Бога, не надо туда входить. Это для вашего же блага. Вспомните, в вас течёт кровь великого Хэрварда, и вы не должны себя вести как беспутная девка.
— Слышите? — прервала я её.
Там, за дверью, куда она не желала меня впускать, раздавалось пение. И пели о моём деде Хэрварде.
Я вдруг ощутила прилив какой-то безрассудной отваги.
— Вы не посмеете помешать мне, леди Риган. Там мои собратья саксы. И они славят Хэрварда. Так что пропустите меня, если не желаете, чтобы я учинила скандал.
Что бы я учинила, уж не знаю. Но, кажется, готова была на что угодно. И поняла ли это Риган или ей просто надоело бороться с опьяневшей послушницей, но она неожиданно отошла.
— Чёрт с тобой, девушка. Иди. Попробуй сама среди пьяных мужчин добиться своей частицы славы... или позора.
И я оказалась на галерее, идущей вдоль обширной саксонской залы. Замерла. Меня обдало теплом, дымом, запахами жаркого, вин и разгорячённых тел. Я вцепилась в перила, смотрела.
В двух очагах пылало высокое пламя, его отблески освещали резные столбы залы, заваленные снедью столы и людей за ними. Бородатых, пирующих, поющих, смеющихся. Сквозь завитки дыма я смотрела на них и постепенно поняла, что здесь одни мужчины и мужчины эти изрядно навеселе. Более того — сильно пьяны. Я видела, как они опорожняют огромные кубки, что-то кричат, едят. Кто-то боролся, кто-то пытался плясать. Иные спали, уронив головы в тарелки с объедками.
Я испугалась, у меня даже появилось желание вернуться, убежать... Но тут я увидела Эдгара. Он сидел во главе длинного стола и смеялся. Я не смогла отвести от него взгляда — таким красивым показался он мне, словно окутанным золотым сиянием. Пламя очага бросало золотые отблески на его волосы, отросшие и небрежными завитками обрамлявшие лицо и шею, на его свободную рубаху, сшитую из какого-то необычного переливчатого материала. И его лучезарная, сияющая улыбка.
Я прижала руку к груди, где бешено колотилось сердце. Разум подсказывал, что лучше уйти, но душа моя пела, и я вдруг поняла, что должна подойти к нему... прямо сейчас. Я ведь так долго мечтала, как предстану перед ним и он наконец увидит меня... узнает, что я есть на свете и что я люблю его.
Внезапно кто-то цепко обхватил меня сзади, пьяно смеясь мне в волосы. Какой-то мальчишка. Я оттолкнула его и побежала по галерее туда, где вниз вела лестница. Теперь путь к отступлению был отрезан.
Внизу в дверь вносили блюдо с жареным кабаном.
— Тор! Тор![44] Сейчас мы отведаем мясо твоего вепря! — кричали вокруг.
Я проскочила под блюдом, но кто-то схватил меня за руку, сорвал накидку.
— Смотрите — женщина! Тор послал нам красавицу на йоль.
— Женщина! Девка! — закричали вокруг.
Меня хватали со всех сторон. Толкали, подняли на руки, почти кидали друг другу и хохотали. Я была словно беспомощная кукла, ощущала их руки на своём теле, меня щипали, кто-то обслюнявил мне губы.
Я стала визжать, вырываться. Увидела перед собой чьё-то худое бородатое лицо и отчаянно вцепилась в него ногтями. Незнакомец разразился проклятиями, стал заваливать меня на стол. Но рядом толпились другие, толкались, мешали ему.
Они были словно черти из ада. Этого я не ожидала. Под руку мне попалась обглоданная кость, и я стала бить ею по головам.
44
Праздник йоль посвящен языческому богу Тору; считается, что в эти дни он скачет по небу в колеснице, запряженной кабаном с золотой щетиной, и основным ритуальным блюдом в этот период является свинина.