Снабжением наземных частей пришлось, помимо разведки и бомбардировок, заниматься и имперским воздухоплавателям — большие дирижабли периодически совершали челночные рейсы между армией и Коммихафком, пополняя загрузку обоза, а малые чередовали боевую работу с частичным сокращением этой загрузки, перевозя припасы передовым частям. Впрочем, такое использование дирижаблей рассматривалось как временная мера, и уже скоро они должны были приступить к бомбардировке зимовий.
А еще скорость марша ограничивалась погодой. Сильных морозов не было, но температура воздуха около минус пяти градусов днем и намного холоднее ночью, да при сильном ветре, требовала регулярно давать людям возможность согреться. С наступлением сумерек солдаты ставили большие лагерные палатки, оборудованные железными печками, либо работавшими на масле, либо изготовленными с расчетом экономии дров, лошадей укрывали попонами, а с утра все это приходилось разбирать, и такой монтаж-демонтаж занимал немало времени, к которому добавлялась еще и раздача горячего питания с его употреблением — перед разборкой палаток утром и после их установки вечером. И еще солдат кормили днем, на большом часовом привале. Сытый человек, как известно, мерзнет куда медленнее, чем голодный, так что поесть — один из лучших способов погреться.
Связь между участвующими в походе частями осуществлялась при помощи имперского хай-тека — радио. Да, каждая из радиостанций требовала конной повозки для себя и еще двух для источников питания — аккумуляторов и генератора, приводимого в действие педалями на манер велосипедных, да, радиус их действия особой протяженностью не блистал, однако же для связи штаба с завесой его хватало, как и для взаимодействия с воздухоплавателями. Но для связи с Коммихафком саперы тянули телеграфный кабель.
Штаб двигался за саперами и перед артиллерией. Мне это создавало некоторые сложности, поскольку люди и имущество полевого осведомительного отряда шли с обозом, так что приходилось мотаться туда-сюда, впрочем, не так чтобы уж очень часто.
«Борзописцы» мои уже добились первого успеха. Перед выступлением в поход мы распечатали и распространили в войсках листовки с приказом генерала от кавалерии Штудигетта, где солдатам разъяснялась необходимость этой кампании для наделения крестьян землей, и объявлялось, что участники похода смогут получить в степи землю на льготных условиях. Таких листовок напечатали не особо много — по одной на роту, эскадрон или батарею, чтобы командиры прочитали приказ своим подчиненным. А вот листовки, в которых на одной стороне излагались общие условия получения земли, а на другой — льготы для тех, кто эту землю завоюет, я приказал напечатать большим тиражом, еще и на газетной бумаге, чтобы солдатикам было сподручнее пускать их на самокрутки да наматывать на ноги для утепления, после того, естественно, как прочитают, и не по одному разу. В итоге моральный дух войск был возведен на должную высоту, и трудности похода солдаты переносили пока что вполне стойко.
Офицеры штаба в беседах, которые я часто с ними заводил, говорили, что пока больших конных отрядов неприятеля, двигающихся навстречу, не наблюдается. Что ж, это хорошо. Скоро у даянов народу прибавится… Даяны, кстати, если не вспоминать об их, мягко говоря, неприглядной роли в провоцировании этой войны, выглядели по сравнению с мерасками посолиднее. Кочевниками поголовно они вовсе не были, оседлых среди них более чем хватало, причем даже городского населения аж в целых четырех городах. То есть несмотря на традиционное для кочевников именование своей верховной власти «великой даянской вежей»[6] даяны представляли собой все-таки не орду, а государство. Да и то, как они обвели вокруг пальца своих незадачливых соседей, говорило о наличии дипломатии и каких-никаких спецслужб. В общем, даяны вполне тянули на почетное звание варваров в отличие от мерасков, все еще пребывавших в статусе дикарей. Третий кочевой народ, живший западнее пока еще нынешней имперской границы, калабаши, проблем Империи не доставлял. Отделенные от мерасков невысоким горным кряжем, калабаши вели себя куда скромнее и приличнее. Они даже торговали с Империей и дозволяли ставить на своих землях фактории имперских купцов. Бывали, конечно, конфликты и с калабашами, но как я понимаю, этих Империя присоединит мирно и скоро. А в недалеком будущем настанет очередь и даянов — понятия естественных границ великих держав никто не отменял, а для Империи таковая граница проходит по берегу Закатного океана. Хотя, возможно, даянам какую-то ограниченную автономию оставят.