– Мне очень жаль, девочка, но мамы твоей больше нет, - сова печально на меня посмотрела и вздохнула. - Но тебя она спасла, те люди решили, что вы погибли обе.
Я села прямо на землю и снова разревелась. Мама, моя дорогая мамочка! Её больше нет, она оставила меня и никогда не вернётся. Никогда меня не обнимет, не поцелует, не споёт песенку на ночь. Не заступится за меня.
У меня больше никого нет. Я одна. И как я буду без мамы теперь? Я же всё равно теперь умру. Зачем мамочка ушла, зачем меня оставила? Мама, мамочка!
Я сидела и рыдала, бoрмоча всё это сквозь всхлипы, пока огромные лапы не обняли меня, не прижали к лохматой вонючей груди и не начали качать, словно маленькую.
– Тихo, девочка, не плачь. Дядюшка Клык с тобой, дядюшка Клык не оставит тебя одну. Ну, тише, тише…
– Так что там случилось? - спросил кто-то, и сова продолжила рассказ:
– Женщина та, со свёртком на руках, добежала до обрыва, дождалась, когда первые маги выбегут из-за деревьев и увидят её, а потом прыгнула в океан. Они кричали, чтобы она не делала этого, чтобы хотя бы оставила ребёнка, но она всё равно прыгнула. Там очень высoко, никто не рискнул прыгнуть за ней. Они долго стояли, наверное, ждали, что она вынырнет, но всплыл только платок. Я подслушала, что говорили эти люди – они поверили, что женщина убила и себя, и ребёнка. Говорили, что в этом месте сильное подводное течение, что тел уже не найти. Потом ушли вдоль берега – там идти удобнее, чем через лес. Девочку искать они не будут.
Я слушала всё это и понимала, что мама сделала так, что магов мне бояться уже не надо, но что со мной будет дальше? К тётке Нуте возвращаться нельзя, да я и дорогу-то назад не найду, а больше у меня никого нет. И что теперь мне делать, я не знала.
– А что у тебя в той бумаге написано, – спросила белочка, та, что утешала меня там, в яме.
Я вспомнила про листок, который дала мне мама, я всё ещё крепко сжимала его в руке. Развернула, разгладила – он сильно помялся, - и увидела, что письмо написано печатными буквами, я только их читать и умела. Повернув листик так, чтобы последние лучи солнца падали на него, я стала читать вслух.
«Рионелла, дорогая моя доченька, cамая-самая любимая.
Если ты читаешь это письмо, значит, я не успела рассказать тебе то, что ты должна знать. Я ждала, что ты хоть немного подрастёшь, чтобы лучше понять то, что маленькому ребёнку понять сложно, но на всякий случай я пишу это письмо, потому что прошлое может догнать меня в любой момент. И если ты читаешь это письмо, значит, оно меня всё же догнало.
Я была студенткой не самой престижной магической академии, моя магия была совсем слабой, происхождение – самым простым, и когда на меня обратил внимание сам декан, я решила, что попала в одну из сказок, которыми зачитывалась в детстве. Я полюбила его, я верила каждому его слову, делала всё, что он мне говорил. Этот человек стал твоим отцом, хотя так об этом и не узнал.
Когда твой будущий отец сказал мне, что есть возможность получить ещё одну магию, я согласилась, не раздумывая и с радостью. Он велел мне привести с собой ещё пять девушек, не открывая им правды, просто придумав предлог – я это сделала, даже не спросив, зачем. Я верила своему любимому, и лишь гораздо позже узнала – этих девушек принесли в жертву, это была плата за дарованную мне тёмную магию.
Спустя неделю после того ритуала, в нашей тайной организации был объявлен общий сбор – все, имеющие как тёмную магию, так и любую другую, с помощью которой можнo сражаться, должны были участвовать в нападении на дракона. Нам ничего не объяcняли, лишь сказали, что это – последний шаг к обретению нами бессмертия. Позже я стала понимать, что всё это было очень странно, но тогда я ни над чем не задумывалась, ни в чём не сомңевалась, разум мой был словно в дурмане. Но в утро сбора я почувствовала себя очень плохо и просто не смогла встать с постели, а значит, не попала на место сбора. И это спасло мне жизнь – все, кто собрался, чтобы напасть на дракона, были уничтожены. Любой, в ком была тёмная магия, был объявлен бессмертными преступником и казнён.
Я тоже преступница – пусть своими руками я не убивала, но тех девушек именно я привела на смерть. И когда дурман развеялся – не знаю, опаивал ли меня чем-то твой отец или использoвал ментальную магию, - я осознала всё это, и мне казалось, что жить я больше недостойна. Но целительница, к которой я обратилась с тем самым плохим самочувствием, сказала, что у меня будет ребёнок.