Зубы соком бетеля красила только знать; разумеется, подражать этому сделалось модным, и простые японцы подыскали замену бетелю. В Средние века — в Японии бетелевые пальмы давным-давно исчезли — знатные дамы и господа чернили зубы порошком из дикого ореха, собранного в горах. У придворных императора эта традиция сохранялась до 1868 года. В ту пору чёрные зубы были даже у императора Мэйдзи-тэнно. Самураи никогда не чернили зубы. Они гордились своим презрением к любой моде, которая свидетельствует скорее о праздности и роскоши, чем о мощи и силе оружия. Из-за расцвета западного образа жизни после Реставрации этот символ тщеславия постепенно исчез, но, поскольку он считался проявлением изысканной красоты и беззаботной жизни высшего света, всё-таки сохранился у женщин, причём всех сословий — как эмблема брака. С тех пор женщины чернили зубы в день свадьбы и далее всю жизнь.
Нельзя сказать, что мода эта уродлива. Если зубы чернить каждое утро, они выглядят как отполированное эбеновое дерево; блестящие чёрные зубы за коралловыми губками подчёркивают прелесть смуглой кожи и кажутся японцам такими же красивыми, как европейцам в пору колонизации Америки — чёрные мушки на белоснежной, как слоновая кость, девичьей коже. Традиция чернить зубы понемногу отмирает, но в сельской местности ещё встречается повсеместно. И даже в больших городах её придерживаются почти все пожилые дамы — как самого высшего света, так и самого незначительного положения. А вот среднее сословие, как всегда, оказалось прогрессивнее.
Глава XXXI. Бесполезные сокровища
Мы провели счастливую неделю у сестры в шелководческой деревушке, и под самый конец нашего визита сестра отвела нас в своё просторное хранилище, где держали вещи, привезённые из Нагаоки. Бòльшая часть наших древних сокровищ превратилась в никчемное бремя, но кое-что мне хотелось показать дочерям, ведь в старину эти предметы были и полезными, и красивыми, а потому для меня по-прежнему полнились драгоценными воспоминаниями.
Сквозь тяжёлые огнеупорные двери — от пожара их защищал слой штукатурки в треть метра толщиной — мы вошли в просторную комнату, вдоль всех четырёх стен которой располагались полки, до краёв заставленные вещами. Здесь рядами тянулись узкие ящички с целой библиотекой книг в традиционных мягких переплётах. Здесь стояли ряды коробок побольше — со столиками, за которыми ели, а также блюдами, подносами и прочими предметами обихода из запасов богатого дома. Здесь были длинные тонкие коробки с картинами-свитками и множеством украшений — бронзовыми вазами, курильницами для благовоний, предметами обстановки, вырезанными из дерева или слоновой кости, — каждый завёрнут в хлопок или шёлк и расположен так, чтобы было удобно достать, ведь убранство японского дома меняли часто.
Часть пола занимали ряды комодов, составленных спинка к спинке, а в углах стояли высокие подсвечники, ширмы и прочие крупные вещи.
— Вы только посмотрите! — воскликнула Ханано, изумлённо оглядываясь. — Я никогда, ни разу в жизни, не видела столько вещей сразу!
— Как в магазине, — подхватила Тиё, — только вещи на месте, но при этом всё вперемешку!
— Не будьте строги к моему хозяйству, — рассмеялась сестра. — Битком набитое хранилище — лучший музей предметов домашнего обихода, какой только можно найти в Японии; иначе и быть не может, ведь мы держим здесь всё, чем не пользуемся. Сюда каждый день что-то убирают и что-то отсюда достают. Я ни разу не видела, чтобы где-то в хранилище было всё аккуратно.
Но в хранилище сестры и правда царил беспорядок, поскольку кое-где на полках, заполненных наполовину, и в пространстве за деревянной лестницей, ведущей на верхний этаж, были собраны вещи из наших хранилищ в Нагаоке: им пока не нашли подходящего места. Меж высоких подставок под фонари, обёрнутых в вощёную бумагу, и стопок коробок с боевыми знамёнами я увидела большой неуклюжий паланкин, в котором отец ездил с официальными визитами в столицу ещё в ту пору, когда она называлась не Токио, а Эдо. Лак потускнел, металлические украшения поистёрлись, парчовые подушки полиняли, но Ханано нашла паланкин на диво изящным. Она забралась в него, удобно устроилась на пухлой подушке, облокотилась о лакированный подлокотник, заглянула в туалетную шкатулку в шёлковом кармашке спереди. Потом посмотрела на своё отражение в тусклом металлическом зеркале и объявила, что дорожный экипаж досточтимого дедушки очень удобный, на таком хоть в Америку.