- По-другому и быть не может, - заверила Ася, вынырнув из размышлений. И без всяких уже раздумий сообщила: - Вы же такая красавица! Ему очень повезло с женой!
Баронесса улыбнулась.
- Жаль, у меня нет дочерей, - сказала она. – Только сыновья.
Услышав о сыновьях, Ася не смогла отказать себе в вопросе:
- А Франс... то есть Франческо – какой он?
- Очень умный. И очень закрытый, - немного неловко отозвалась Вероника. – Полная противоположность старшего брата. Любит книги и боится лошадей.
Вокзал Асе понравился – был очень нарядным и чистым, а еще в отличие от привычных ей вокзалов, не толпились вокруг него всякие неблагонадежные люди. Не было ни бомжей, ни цыганок, ни торговцев какой-нибудь странной, явно ворованной ерундой. Зато были бабушки с пирожками – почти на вид русские, только предлагали свою стряпню, зычно выкрикивая по-немецки.
- Почему я их понимаю? – она дернула за рукав отца.
Отец пожал плечами, мысленно переадресовывая вопрос не то к Тао Мэю, но то и вовсе к тысяче тысяч. Да и откуда ему было знать? Впрочем, Асю такое положение дел вполне устраивало. Она бы даже попробовала пирожок, но своих денег не было, а просить у баронессы было как-то стыдно. Впрочем, заметив, какими глазами девушка смотрит на румяные поджаристые пироги, Вероника подозвала служанку и что-то ей шепнула.
Когда они, наконец, заняли купе – совсем не такое, как в асином мире – на столе сразу появился сверток, чуть пропитавшийся маслом, он одуряюще пахнул ванилью и ягодами.
- Ты нас балуешь, - смутился отец.
- Хоть кого-то, - неожиданно по-простому отозвалась баронесса и развернула сверток. И добавила: - Я все еще боюсь поездов. Оказывается.
- Могу вас понять, - поддержал Ковальский, сидевший в купе с видом приговоренного к смерти.
- Почему? – спросила Ася.
- Меня укачивает, - сообщил Макс. Но пирожок все-таки взял и сжевал в два укуса. – Вкусно! Я понял, кто вы. Добрая фея.
- Крестная? – уточнила Вероника.
- Как минимум!
Она рассмеялась вполне искренне. Восточники, кажется, имели особенную способность – пробуждать симпатию и умиление во всех, с кем имели дело. Хотя вспомнить того же Яна, тут умилением и не пахло... впрочем, Ян же говорил, что он не чистый восточник, кажется, а наполовину южанин. Интересно, у него была такая же красивая мама? И где сейчас сам Ян – в этом же мире?
Едва ли они увидятся...
Ася задумчиво наблюдала за разношерстной, хоть и очень прилично одетой толпой на перроне. Кот-то провожал, кто-то встречал, кто-то нес чемоданы, кто-то торопился, кто-то дремал на скамейке прямо под снегопадом. Ярко горели фонари, здание вокзала казалось праздничным и уютным.
Проследив направление ее взгляда, Вероника вздохнула:
- Когда я в первый раз оказалась здесь, мы были едва живы от голода и усталости. Но вот это ощущение праздника я помню до сих пор.
Ася немного потерялась с ответом. Вместо нее, как ни странно, отозвался Макс.
- Зато вы выжили, - проникновенно сказал он и легонько пожал руку баронессы.
Отец о чем-то негромко разговаривали с Вероникой, иногда мелькало имя Франс, но Ася устала прислушиваться. Она сидела, уперев подбородок в скрещенные руки, и смотрела в окно, за которым без остановки менялись снежные пейзажи незнакомой страны – леса, аккуратные деревушки с церквями, немного непохожими на русские, небольшие города, замерзшие реки с вычурными мостами. Кажется, Северный конфедерат жил намного богаче Восточного. Что это за страна в ее мире, Ася, впрочем, так и не поняла. Вот вернется когда-нибудь – спросит у отца или Маруси, они должны знать. Или, лучше всего, у Яна. Тот хотя бы ответит.
Интересно, чем сейчас занята ее родня?
Может, ищут ее по всем мирам, вооружившись бубнами и колотушками? А тетка контролирует процесс, швыряясь в отстающих от графика чем придется из кухни? Или поймали посла Гондураса и подвесили его кверх ногами?
Представив себе такую картину, Ася даже воровато скосила взгляд на баронессу – чтоб она точно ее фантазию каким-то образом не узнала. А то обидится еще. Интересно, как у такой хорошей женщины вообще получился такой гнусный сын?
В сумке, которая стояла у Аси в ногах, неожиданно зашевелился Ленин. Варан большую часть времени, что они находились на севере, пребывал в анабиозе и мерз, просыпаясь только ради того, чтоб перекусить. Теперь же он выбрался из своего вместилища и растянулся на полу купе, вытянув хвост вдоль роскошного ковра.
Баронесса если и удивилась, то виду не подала.