- Да хоть в Туонелу! Временно, конечно!
- Временно? Это же не гостиница, барышня! – возмутился мертвый колдун. – Повадились ходить туда-сюда!
- Кто бы говорил! - напомнила ему Ася. – Помоги, а?
- Могу попробовать, - сдался шаман и осторожно начал пробираться на своем пне мимо ножищ попиравшего небосвод языческого бога. То его вроде бы не замечал – они с отцом продолжали играть в гляделки.
Ася с нервной усмешкой подумала, что Сорьонен с его поганым зрением должно быть окончательно измазал очки и потому едва ли представлял, как плотоядно пялится на него древняя нечисть, которую он сам же зачем-то притащил в теткин сарай.
- Давай, загружай ее на свой пень, - распорядилась Ася, когда шаман все-таки к ней добрался. – Только осторожнее, не добей.
- Может, оно бы к лучшему, - задумчиво протянул скелет, за что тут же получил от Аси пинка под костлявый зад.
- Я тебе дам, к лучшему! – уперев в бока руки, пригрозила она.
Мертвый шаман без особого энтузиазма слез с пня, наклонился и потянул руки к Марине. Та вдруг очнулась – и его увидела. Но вместо ужаса в усталых карих глазах появилось облегчение.
- Наконец-то, - тихо произнесла она по-русски.
- Мама, это не смерть! – закричала Ася, тряся ее и напрочь забыв об осторожности. – Это просто мертвый саамский дед.
- Я не дед! – скрипнул жалобно Черный. – Мне было двадцать, когда я умер, если кому-то это интересно!
- Потом разберемся, - пообещала Ася.
Она то и дело поглядывала в сторону божества – не заметило ли оно их возню. Пока выходило, что нет. Оставалось убедить маму поехать на пне в царство мертвых, переждать там, пока все уляжется, а пока что помочь отцу засунуть этого оленя обратно туда, откуда он вылез. Даже в виде плана звучало не очень реалистично.
Олень вдруг заревел – оглушительно. Те балки, что еще стояли, попадали все разом, в воздух взметнулась тысячелетняя пыль. Отца сбило с ног, он повалился под бочки. Ася едва устояла, вцепившись в пень, неустойчивому скелету повезло меньше – его снесло аж в противоположный угол сарая.
Затем все стало меняться стремительно.
Мяндаш повернулся к ним, и горящие глаза нацелились на Асю.
Выдержать этот взгляд оказалось нелегко. Ася вмиг утратила телесную оболочку и уже неслась по млечному пути вместе с призрачной охотой, у нее больше не было тела – и рук тоже. Зато были ноги – четыре. Говорить она тоже больше не могла, думать – с трудом, и как-то размыто, не по-человечески.
Это все, что она успела понять, а потом стрела, выпущенная кем-то издалека, пронзила ее, и душа кувыркнулась обратно на землю. Ася снова стала собой, но лежала теперь неподвижно на земляном полу сарая, а древний бог отвернулся от нее – у него была новая добыча. В руках он держал тщедушную рыжеволосую женщину.
- Мама! – пересохшее горло не издало ни звука.
Из угла к ней ползком пробирался скелет. Кажется, во время падения он растерял половину своих костей, и теперь полз едва-едва, волоча за собой остатки ног.
- Жертва принята. Проси, что хочешь! – вдруг послышался голос, такой громкий, что заполнил собой весь мир.
На каком языке он говорил, и говорил ли вовсе, сказать было невозможно. Но Ася поняла. Безнадежность накрыла ее, окончательно распластав по земле. Она действительно ничего не могла сделать.
Отец, наверное, из самых лучших побуждений призвал древнего северного бога, и бог откликнулся.
- Жертва – это я! - закричал Сорьонен.
Он снова как-то стоял, седые волосы колыхались по ветру, которого не было. Очки где-то сгинули, бледные голубые глаза, кажется, светились. От него веяло силой – Ася чувствовала это. Почувствовал и Мяндаш.
- Ты – нойда, - усмехнулся он. – Ты мне не нужен.
Спорить с древним богом было бесполезно. Ася на всякий случай огляделась в поисках кого-то еще пригодного в жертву, желательно такого, чтобы не жалко. Статистика получилась неутешительная. Она – шаманка, отец – нойда, что, скорее всего, было почти одно и то же, скелет ничем не лучше, да еще и мертвый. Оставался разве что камень, в который превратился Ленин...
Об эту мысль Ася споткнулась.
Что-то в ней было важное.
- Слушай, а вы всегда эти камни используете? – обратилась она к Черному.
- Какие камни? – удивился он.
- Эти!
Ася ткнула пальцем в сторону конструкции, которую отец назвал «сейд». Эту самую штуку она все это время самодовольно и совершенно безосновательно считала своим не то помощником, не то питомцем, не то вовсе другом, начисто упуская ее смысл. А смысл, оказывается, был, и очень нехороший. Как же так вышло, что она сама притащила отцу то, с помощью чего он все это сотворил? Ведь так получалось. Хорошо бы ошибаться, но Ася чувствовала – на горе себе и окружающим, она права.