- А зря, - широко, как-то хищно улыбнулся Дворжак. – Нафига мы иначе, взрослые, вообще нужны?
Ася сглотнула. Слезы так и стояли в глазах, готовые пролиться в любой момент. Правда, вместе с ними нарастало еще и возмущение. Сначала ее бросили в этой круговерти, напустив перед этим побольше таинственности, а теперь явились и спрашивают?
- Нафига нужны, говоришь?
Ася опустила глаза. Взгляд упал на горшок, который так и валялся неподалеку. Ногой она подгребла его поближе, потом наклонилась и схватила. Снаряд удобно лег в руку. Увидев, что в него летит горшок, Ян, конечно, уклонился – реакция у него всегда была хорошей, тетка регулярно его тренировала, кидая на слух разнообразные предметы быта.
- Вот и я думаю, нафига? Наверное, чтоб морочить голову!
Больше швырять было нечего. Ася приценилась к майонезной банке, в которой потихоньку дымила уже погасшая свеча, но бросать ее все-таки не решилась. Чем-то эта грязная банка грела душу, даже трепет вызывала – вот, пусть и постоит тут еще лет двести. Зато табуретка – сидеть на ней все равно неудобно – летать должна отлично. Ася схватила ее за ножку, размахнулась, но бросить не успела. Ян обратился волком и припал к земле. Клыков не показывал, а смотрел будто бы с укоризной.
- Запрещенный прием! – возмутилась Ася.
- Почему? – удивился рыжий волчище. – Превращайся тоже!
- Как будто я могу! Мою силу вообще забрал этот гигантский олень... кажется.
- Твою? – от удивления Дворжак снова стал человеком и теперь сидел посреди избы на заднице, озадаченно потирая затылок. – Да не может такого быть!
Ася отстраненно подумала, что за прошедшие двести лет Ян научился превращаться туда-обратно вместе с одеждой, поэтому обретался в той же самой чудовищной толстовке. Выглядел он прямо как новомодный Иван-дурак, попавший в избушку Бабы-Яги. Против воли на лицо полезла улыбка.
- Вот, узнаю нашу красавицу! - от Яна это не укрылось, и он тоже оскалился, продемонстрировав внушительный набор волчьих зубов, среди которых каким-то диким образом затесалась золотая коронка. – Не кисни, Ась, не все так ужасно.
- Думаешь?
Ася заозиралась в поисках того, что в этой истории ужасным не было. Дом? Едва ли. Лампочка Ильича беспощадно высветила все то, что еще милостиво прикрывали таившиеся по углам тени. В полу зияли дыры, и куда-то они даже вели. По углам засохли грибы, да валялась какая-до дохлятина, а может быть, просто забытая кем-то очень пыльная меховая шапка. Стены и потолок – в царапинах, некоторые такой глубины, что можно целиком засунуть палец.
За окном – по-прежнему озеро, наполовину болото. За ним, скорее всего, деревня, в которой живет тетка, и может быть, еще сидит над книгами пришибленный горем отец. Где-то еще неподалеку, скорее всего, шастают черный шаман и его прихвостень де ля Серна, оба мутные и подозрительные.
- Ах да, еще саамский древний бог утащил куда-то маму, - вслух закончила инвентаризацию Ася. – Ничего хорошего не вижу.
Ян вздохнул и наконец-то поднялся. Отряхнул штаны, поправил толстовку. Надел очки. Снял. Решил закурить, привычно захлопав по карманам, но сигарет почему-то не нашел. Ася подумала – если попросить у него попробовать, даст или отругает? До недавнего времени особого интереса у нее никотин не вызывал, но жизнь пошла какая-то нервная. Говорят, от нервов люди курят...
- Прекращай, - словно услышав ее неправедные мысли, отрезал Ян. – Разберемся.
- Ты встречал когда-нибудь Мяндаша?
- Лично? – вскинул рыжую бровь Дворжак.
- Да, блин! – Ася уперла руки в бока. – На стрелку может его звал?
Рыжий шаман глухо рассмеялся.
- Ты даже не представляешь, сколько на свете всех. Богов и божков, духов, чертей всяких, такого, что ни к одной из этих категорий не отнести... много странного. Миров много, и живет в них много кто. Никакого порядка. Так что привыкай. Подумаешь, древний саамский бог? И не таких видали.
- Например? – заинтересовалась Ася.
- Ну, я как-то общался с пророком Моисеем, - хитро сощурился Ян.
- Он настоящий?
- А то!
Ругаться с Яном расхотелось. Очень Ася сомневалась, что он действительно видал пророка Моисея, но каким-то немыслимым образом ее настроение улучшилось, а будущее перестало казаться таким беспросветным. Умел теткин любовник решать проблемы, тут уж не поспоришь!
- Ты, говоришь, саданула топором Ленина? – вдруг спросил Дворжак.
- Ну да. Только я не помню, чтоб тебе это рассказывала. Или вы там все сидите и смотрите на меня в хрустальный шар, жрете попкорн и смеетесь?
- Мало смешного, - скосоротился Ян. – Кое-какие детали своей биографии я бы предпочел не афишировать. Особенно Ковальскому. Больно он скор на расправу, и ручищи, как у морячка Папая.