— Значит, быстрый! Давай посмотрим, насколько! — громко рассмеялась Хатшепсут.
Лошади понеслись по чуть заметной дороге. Сухой ветер пустыни хлестал её по лицу и развевал её плащ как знамя. Золотистый утёс с развалинами старинного храма Неб-Хепет-Ра[33] на вершине становился всё ближе. Хатшепсут наслаждалась скоростью и красиво летящими по ветру вороными гривами. Её злило то, что коней всё равно придётся осадить, а затем, как бывало раньше, повернуть и неторопливо вернуться в город. Почему она должна рабски следовать дороге? Оглянувшись по сторонам, царевна не заметила ничего, что могло бы помешать ей мчаться по пустыне в любую сторону от дороги. А там лежал неизведанный мир, по которому можно разъезжать — гладкая полоса между скалами и Городом Мёртвых, шириной во много локтей[34] и протяжённостью почти в пол-лиги, до холмов, преграждающих путь к реке.
Хатшепсут решительно потянула правый повод, повернув лошадей на север.
— Ради костей и дыхания Амона! — выкрикнул колесничий, когда колесница ринулась на усеянный галькой склон. — Придержите их, Высочество, если хотите ехать здесь!
— Разве коней сдерживают, когда колесницы несут лучников в б-бой? — возразила Хатшепсут, заикаясь от тряски.
На самом деле пустыня была далеко не такой гладкой, какой показалась на первый взгляд. Земля была неровная. Тут и там были разбросаны ямы и бугры, невидимые до тех пор, пока на них не наедешь, среди гальки торчали целые валуны, замаскированные пучками волокнистой травы. Колесницу трясло так, что царевна больно ударялась животом о поручень, а её ноги то и дело отрывались от пола. Лошади неслись всё быстрее, испуганные неровной почвой под ногами и дергающимися поводьями. Хатшепсут изо всех сил натягивала вожжи, но её так швыряло, что она не могла их удержать.
— Осторожней! — закричал колесничий. — Впереди!
Собрав все силы, она потянула за левый повод, колесничий протянул руку из-за её спины и тоже вцепился в ремень. Лошади свернули, но колесница всё же налетела колесом на валун. Раздался громкий треск ломающегося дерева, и Хатшепсут вылетела из опрокинутой колесницы. Испуганные лошади потащили упавшую на бок и гремящую по камням повозку. Царевна прокатилась по земле и осталась лежать, уткнувшись лицом в песок.
Было удивительно — так близко спознаться с грязью и песком. Земля оказалась твёрже, чем она ожидала, и обдавала тело жаром. Галька казалась валунами, пока глаза не привыкли. В трёх дюймах от её носа торопливо пробежал жучок, спотыкающийся на крупных песчинках. Позлащённая солнцем трава возвышалась, как болотные заросли папируса и тростника. Острый камень впился ей в бедро, ободранные ладони горели, а главное — о, борода великого Птаха[35] — она не справилась с лошадьми!
Она села и взглянула на колесничего, который пытался подняться на ноги. Не осмелится ли он бросить на неё укоризненный взгляд? Но он был хорошо обучен общению с царственными особами и знал своё место.
— Я умоляю Ваше Высочество простить мою неуклюжесть, — вздохнул он, покачнувшись и схватившись за колено. — Я от всей души молю, чтобы Ваше Высочество не пострадали.
— Нет, только слегка ушиблась и вся в грязи. Дай мне руку.
Он протянул мозолистую ладонь, помог ей встать и принялся неуклюже топтаться вокруг, видимо, раздумывая, должен ли он отряхивать царевну. Хатшепсут не знала, злиться или смеяться над этим несчастным, которого она на время поездки разжаловала из возниц.
— Ты ранен? — резко спросила она, заметив, что колесничий осторожно сгибает и разгибает колено.
— Кажется, нет, Высочайшая. Я вроде подвернул ногу, но умоляю вас не беспокоиться.
— А что с лошадьми?
Оба посмотрели на север, где в клубящемся облачке пыли можно было с трудом разглядеть лошадей. Возница снова вздохнул.
— От колесницы осталось совсем немного, царственная госпожа. Когда они доломают всё, им станет нечего бояться и они остановятся пастись. Я пойду за ними.
— А ты можешь идти?
Он шагнул и осмелился улыбнуться:
— Да, всё в порядке.
Хатшепсут посмотрела на него и с трудом сдержала улыбку — он был грязный и ободранный, его шенти[36] сбилась, а глаза смотрели в сторону.
— Наверно, мне стоит больше прислушиваться к твоим предупреждениям, Неб-ири.
— Если Ваше Высочество сочтёт нужным, — осторожно ответил тот. — Но моя госпожа храбра, как лев.
33
35