Глава 8
Глава 8
Настя
Сжимаю до боли кулаки.
Слишком разговорилась с ним.
Как же мне хочется выплеснуть всё то, что накопилось во мне за это время! Но я снова прячу эмоции в прочный сундук, заковываю его цепями и выкидываю на дно морское.
Я так долго пыталась его забыть, чтобы что? В один момент выплеснуть всё ему в лицо? И что потом? Заплакать?
Нет, раньше я бы так и сделала. Но не сейчас.
Слух режет детский плач, и я быстро моргаю. Смотрю из коридора на кроватку, где лежит Сонечка. Глядя на меня, доченька плачет.
— Больше здесь не появляйся, — говорю серьёзно.
Делаю шаг вперёд.
И снова удар в дверь, от которого вся дёргаюсь и покрываюсь от страха мурашками.
Не нравится ему! Но и мне плевать!
Забегаю в зал, закрывая дверь между коридором и нами. Строю ещё одни стены. Больше и больше.
Поднимаю малышку из кроватки, прижимаю к себе. Она мигом успокаивается, смотрит по сторонам, будто пытаясь кого-то найти.
Не поняла, откуда появился мужской голос, и, наверное, испугалась.
Успокаиваю доченьку, убаюкиваю и укладываю спать. Несколько раз подхожу к глазку, проверяя, ушёл ли Волков. Решившись лишь на третий раз, щёлкаю замком, стараясь игнорировать натянутые нервы. Приоткрываю дверь.
Знаю, что его там нет.
Это не тот мужчина, что будет сидеть на коврике у двери.
Точно не тот.
Уже увереннее выхожу на лестничную площадку. Прикрываю за собой, отвожу коляску в холл, откуда её удобнее вытаскивать на улицу. Потом с Сонечкой на руках это будет тяжелее всего.
Забираю вчерашние покупки, свою сумку и возвращаюсь обратно в квартиру. Под звуки работающего телевизора вожусь на кухне.
Малышка у меня привыкла засыпать под звуки. Я сама её к этому приучила, ненавидя тишину. В этом много плюсов. Мы можем ездить с ней по делам, и она может уснуть где угодно под голоса.
Это позволяет её часто брать с собой в мою школу по рисованию. Чаще прошу няню, но Соня начала привыкать к залу сосредоточенных людей, изредка что-то спрашивающих у меня.
Дома я сидеть не могу. Стены убивают. Чуть не сошла с ума в первый месяц после родов. Брат даже отправил меня к психологу, который очень мне помог. Я частенько заглядываю к Маргарите Степановне, чтобы выговориться.
С братом и его женой иногда делиться сложно, как и с подругами. Они меня банально не понимают. Но я их не осуждаю. Просто знаю себя.
Как бы сказал мой брат… У творческих личностей слишком много тараканов. А так, как я художник по жизни… Я так вижу!
И люблю свободу. Пробовать и изучать что-то новое.
С десяти лет я ни дня не сидела без дела. То вышивала, то горшки из глины делала… Художка, бисероплетение, вязание… Я занималась плаваньем, каратэ, ходила на курсы садовода, бармена, вокала. Мне было интересно всё узнать в этой жизни. Всё попробовать.
И когда узнала, что беременна… Думала, что всё. Жизнь кончена. Свободы нет. Вот клетка из четырёх стен, ребёнок и грязные подгузники. Живи этим до трёх лет, а только потом, отдав его в сад, реализуйся. И то — в определённые часы…
На этом фоне у меня появилась куча ненужных мыслей, из-за которых постоянно загонялась.
В двадцать я и не думала становиться мамой…
А это как посадить вольную птицу в клетку. Так я тогда себя ощущала.
Но аборт делать не решилась. Ведь это был малыш от моего любимого мужчины. Хоть что-то я хотела оставить от него…
И во мне боролись две личности. Та, что безумно влюблена в Волкова и желающая сохранить хотя бы часть его себе. И та, что хотела жить на полную катушку. Путешествовать по миру, пробовать новое и новое…