- Скоро они соберутся? - грубовато спросил он.
- Скоро."
В это время раздался стук во входную дверь. Подмастерье попросил Фантона войти в комнату; крикнув еще из залы “Сейчас!” и дождавшись, когда Фантон войдет в покину тую им обитель, он открыл дверь.
XII
Лангурий предстал перед хозяином дома в служебной форме и с небольшой плетеной корзиной в руках. Он по-отечески расцеловал Подмастерья в обе щеки, впрочем, может, так полагалось священнослужителю, и вошел в дом.
- Наши сестрички не заняты?
- Нет. Они ждут вас."
Перед комнатой Аколазии Лангурий остановился.
- Я хотел бы, чтобы вы посидели с нами, - попросил он таким проникновенным тоном, что отказать ему не представлялось возможным.
Но исполнить его желание было еще более затруднительно, чем отказать в просьбе.
- Извините. Мне неудобно беспокоить вас своим присутствием. И кроме того, у меня так не заведено."
Лангурий хотел что-то возразить, но Мохтерион довольно невежливо прервал его.
- Ваше предложение, - продолжал он, - из разряда тех, которые несут в себе даже больше, чем могло бы дать их осуществление. Мне довольно часто приходится это повторять, хотя выслушивать такие предложения доводилось крайне редко."
Подмастерье подавил в себе потребность разъяснить отчеканенное им только что противоречие и постучал в дверь. Дверь отперла Аколазия, и Мохтерион зашел в комнату первый, как бы прокладывая путь дорогому гостю. Лангурий зашел вслед за ним.
- Прошу любить и жаловать, Лангурий, наш почтенный гость, - представил священника присутствующим Мохтерион. - Аколазия, Детерима, Гвальдрин, который не обращает на нас внимания, и поступает совершенно правильно, - довершил он свою функцию.
Аколазия улыбнулась, пододвинула Лангурию стул и предложила сесть. Детерима являла собой довольно смешное зрелище. Она словно оцепенела при виде бородатого добряка в рясе с крестом и в красной скуфейке, и, хотя стояла у стенки, стиснув зубы, Подмастерью показалось, что она зажата в угол и рот у нее разинут во всю ширь. Памятуя, что Экфант и Фантон могут собраться уходить в любую минуту, он извинился и, пообещав вскорости вернуться, вышел из комнаты.
Слышные еще издали голоса избавили Мохтериона от необходимости снова стучаться в свою комнату. Почти одновременно с ним из галереи зашла Брузалья, и небольшая комната оказалась набитой так, что в ней с трудом можно было разместиться впятером.
Прощание решено было ознаменовать музыкой. Подмастерье занял место у пианино, Экфант оперся о него, а женщины с Фантоном поместились на диване. Больше всего удовольствия пианист доставил Фантону цыганскими танцевальными мелодиями и Экфанту - попурри из музыки к кинофильмам его молодости. Женщины были утомлены и слушали из вежливости. У исполнителя была и другая причина поскорее закруглиться, поэтому музыкальный финал был прерван в момент, когда, казалось, налицо имелись все предпосылки для его продолжения.
При прощании Подмастерье успел сообщить друзьям о том, что в его скромном жилище засверкала новая звездочка, на что, еще не дослушав до конца, Экфант отреагировал обещанием зайти завтра, в первой половине дня. Фантон махнул рукой и полушутя пожаловался:
- Вечно я остаюсь в хвосте! Куда ты так торопишься, Экфант?"
Экфант серьезно ответил:
- Ответственности у подчиненных несравненно меньше, а времени, черт бы вас побрал, больше. - И, как бы завершая мысль, добавил:
- Долго ли мне осталось гулять в директорах?"
Подмастерье прикрыл дверь и поспешил к другой новообразованной компании.
XIII
Перед дверью Подмастерье остановился и прислушался. Различив голоса всех взрослых, находящихся в комнате, и убедившись, что энергия, источаемая собеседниками, не содержит либидозных обертонов, и, судя по всему, до предлюбовных заигрываний еще далеко, он решился напомнить о себе и присоединился к беседующим, которые, как стало очевидно, спорили и ужинали одновременно.
Увидев Мохтериона и не дав ему прочувствовать ситуацию, Лангурий выпалил ему в лоб:
- Да-а! Ваши девочки дадут жару кому угодно!
Мохтерион улыбнулся.
- Разве они вам не сказали, что у нас здесь школа-интернат особого типа?
- Как же! Сказали. А не сказали бы, я бы и сам догадался."
Непринужденность обстановки Подмастерью понравилась и, осмотревшись, он различил те яства, которые подкрепляли ее: сыр, помидоры, отварное мясо, отварная речная рыба, крестьянская виноградная водка - по всей видимости, все содержимое корзины Лангурия, не считая кукурузных лепешек, только которых хватило бы на то, чтобы засвидетельствовать рачительность гостя.