VIII
До отхода поезда оставалось примерно полтора часа. Хотя путь от дома до вокзала занимал менее получаса, слишком задерживаться было, конечно нежелательно. Подмастерье
постучался к сестрам.
Секунду спустя послышалось “Открыто!”, после чего он вошел в комнату. И Детерима, и Аколазия были одеты и готовы к выходу. Гвальдрин еще резвился и бегал по комнате босиком.
- Как настроение перед отъездом? - спросил Подмастерье так, будто отъезд был вызван каким-то радостным событием.
- С чего ты вдруг так развеселился? - удивленно спросила Аколазия. - Может те, кто попользовались мной вчера, принесли свои извинения и привезли компенсацию?
- Аколазия, у тебя дар прорицания, но лишь для тех, кто умеет толковать твои слова. Думаю, они к нам непременно приедут, потребуют принести извинения за непрофессиональное обслуживание, а заодно и компенсацию. Поэтому нам нужно поторапливаться.
- Может, ты хорошо поработал?
- Ну, о чем я говорил? Даст Бог, вечерком ознакомишься с продолжением нашей истории.
- А с чем останусь я? - подала голос Детерима.
- Ты же знаешь концовку! Можешь сама ее дописать. Это будет еще лучше. Вы готовы? - переключился он внезапно на более животрепещущий вопрос.
- Да. Аколазия, одень, пожалуйста, Гвальдрина. Пора выходить.
- У меня действительно все перемешалось в голове, если только сейчас вдруг пришло в голову спросить тебя, как тебе понравился наш город. Время еще есть, но лучше не дожидаться последней минуты. Я вижу, прощания у нас не получится. Если что, ты помнишь мой адрес и, надеюсь, запомнишь по этому адресу и хозяина дома. Виноват, конечно, что ничем не успел отличиться, но если у тебя возникнет желание судить построже, то, став взрослее, быть может, ты не пожалеешь добрых слов в мой адрес. Но это должно произойти не скоро. А пока... Собирайтесь, собирайтесь!"
Он вышел, не дождавшись ответа от Детеримы и чувствуя, как ему хочется приласкать ее и принять ответную ласку. Зайдя к себе, он собрал листки, подравнял их, как делал это обычно, и вынес в залу. На это ушло какое-то время, и он поспешно начал одеваться.
Детерима еще находилась под его кровом, к заботам дома она подключилась более по легкомыслию, чем по нужде, но некоторая пустота в связи с ее отъездом распространяла свою парализующую силу на все его существо. Быть может, он сам желал ее распространения, как противовеса гложущего его страха перед почти неминуемой стычкой с этим проклятым Натисом.
Собравшись, он закрыл дверь своей комнаты и, перейдя в залу, начал по своему обыкновению расхаживать из угла в угол. Ему были слышны шаги женщин, и он предполагал, что и они слышат, как он ходит по зале. Ждать пришлось недолго. Дверь открылась, и сестры вышли.
- Может, присядем на дорожку? - спросил Подмастерье.
- Я не против, - сказала Детерима и присела тут же, на кушетку.
Аколазия села напротив, на край дивана и притянула к себе Гвальдрина. Мохтерион сел на стул, стоящий у рояля.
Первым не выдержал Подмастерье. Не просидев и минуты, он вскочил и провозгласил:
- Церемониал окончен. Пора в путь!"
Детерима взяла чемодан и сумку, Аколазия - две сумки. Он подумал, что надо бы помочь им с поклажей хотя бы до метро, но тут же передумал; он не мог допустить, чтобы его видели в городе в их обществе. Сбор информации соседями и неизбежные объяснения были столь отвратительны, что он предпочел взять на душу еще один грех.
Они дошли до маленького отсека, примыкающего к ведущей во двор лестнице. Ключ висел рядом, на вбитом в стенку гвозде. Он замешкался, снимая ключ, и все, - в том числе и он сам, заметили, как дрожит у него рука. Подмастерье постарался отвлечь их внимание.
- Садитесь в такси, если поймаете по дороге. Дожидаться не стоит. Идти не очень далеко."
Он открыл дверь. Несколько мгновений все стояли молча. Затем Аколазия начала спускаться по лестнице, держа за руку Гвальдрина.
Подмастерье стоял неподвижно и смотрел на Детериму. Она приподняла чемодан и, прежде, чем он понял, что происходит, она приблизила к нему голову и поцеловала в щеку. Не успел он опомниться, как она уже спускалась по лестнице.
- Будьте осторожны! - тихо сказал он и, дождавшись, когда Детерима спустится до середины лестницы, прикрыл дверь и запер ее.
Он постоял еще минуту, прислушиваясь к учащенному биению сердца, а затем, резко сорвавшись с места, подошел к входной двери.