Первое, о чем подумал Подмастерье, это то, что быстро он от нее не отделается. Необходимость поскорее вернуться к Аколазии начала тревожить его, и он, не приметив денег на рабочем столе, бесцеремонно стал искать их на другом столе, одновременно убирая с него пустые бутылки из-под марочного красного вина и остатки пирожных. Имбульбита перестала напевать.
- Я не могла ему что-либо сказать. Он подумал бы, что я... - виновато начала она.
- А сам он не догадался заплатить?
- Нашел что спрашивать! Будто у нас на каждом шагу учат этому.
- Не учат, так еще лучше - процветать дольше будем.
Разбираться было бесполезно. Имбульбита легла и приняла самую соблазнительную позу, на которую только была способна. Конечно, можно было вежливо извиниться и попросить денег у нее, но время поджимало, и было почти несомненно, что расплата за услугу натурой обойдется в наименьшую трату времени.
Спешка и инициатива, предоставленная Мохтериону, а вместе с ними и редкая возможность раскрепощения, - так как сближение с женщиной, которой до того обладал другой, считалось большим унижением в местах описываемых событий, - мигом превратили его в доисторическое существо, свободное от всех наслоений исторических времен, и в результате он понял, что долголетие, достигнутое на сравнительно поздней ступени цивилизации, было лишь несоразмерной платой за растяжение во времени естественных удовольствий, постепенно принимающих в силу этого вид неестественных.
- Куда ты так спешил? - спросила удивленная Имбульбита, не очень-то огорченная скоротечностью события.
Вместо ответа он столь же поспешно принялся за совершение водных процедур и подумал про себя, что пожелал бы себе повторения подобного удовольствия как можно в более отдаленном будущем.
Приведя себя в порядок, он ощутил настоятельную необходимость извиниться перед Им- бульбитой.
- Имбульбита, у меня в доме большие неприятности. Я должен тебя покинуть.
- Неприятности? У тебя?
- Да. Можно сказать, что у меня.
- Мне очень жаль. Я могу чем-нибудь помочь?
- Нет, спасибо. Расскажу как-нибудь в следующий раз.
- Ты уж извини, что так получилось...
- Мы в расчете?
- Все же... Мне неловко.
- Не беспокойся. Мы друг друга не обидим. Ты найдешь здесь все необходимое. Я сейчас достану другой таз. Когда соберешься, кликни, я буду в соседней комнате.
- Хорошо."
Подмастерье был уже в халате и спешил к Аколазии.
XIII
Аколазию он нашел на прежнем месте. По ее лицу он не почувствовал, что она обижена его долгим отсутствием. Он сел рядом с ней, ему опять не хотелось заговаривать первым. Он положил свою руку ей на плечо и хотел притянуть ее к себе, но она не поддалась, после чего он подумал было пересесть, но тут же отказался от своего намерения.
Он думал об Имбульбите, и страстно желал, чтобы она поскорее ушла. Мысли Мохтериона как будто передались и Аколазии, которая без каких-либо проявлений недовольства ждала вместе с ним. Эта отсрочка вполне его устраивала. Он встал и начал ходить по зале, останавливаясь то у одной двери, то у другой.
- Гвальдрин спит? - спросил он, прислушиваясь, не доносятся ли из ее комнаты какие- нибудь звуки.
- Да. Я его уложила."
Они продолжали молчать. Наконец дверь отворилась и он услышал шаги Имбульбиты. Она уже хозяйничала у двери и успела вынуть крючок цепочки из гнезда.
- Там кто-то есть? - спросила Имбульбита, указывая на залу.
Подмастерье кивнул головой.
- Вот куда ты спешил! - она попыталась изобразить оскорбленную невинность, но это у нее плохо получилось, что, видимо, она поняла и сама, если позволила себе улыбнуться. Имбульбита игриво прижалась к нему грудью.
- Имбульбита, перестань! У тебя одно на уме. Заходи, когда сможешь."
Она вышла из дома и, подняв руку в знак прощания, быстро исчезла в темноте. Подмастерье вернулся к Аколазии. Он не хотел больше испытывать ее готовность поведать то, что же случилось, и заговорил первый.
- Ты столкнулась со вчерашними собаками?
Она покачала головой.
- Еще кто-нибудь пронюхал, где ты живешь?
- Нет.
- Тогда, значит, дело в ожидании Натиса и Суминия?
Аколазия молчала.
- Может, в чем-то провинился я?
- Нет.
- Что-то у нас не клеится разговор. Тебя... обманули?