VII
Аколазия сама вышла за рукописью и книгой.
- Продолжение последует? - спросила она.
- Да, если не случится чего-то непредвиденного.
- Надолго они?
- Трудно сказать. Только начали, да еще с застолья.
- Значит, надолго. Не буду тебе мешать."
Аколазия ушла к себе. Мохтерион устроился за круглым столом и углубился в занятия. С кучей людей в квартире он чувствовал себя в большей безопасности.
Примерно через полтора часа норма занятий, правда несколько урезанная, была выполнена, и он вздохнул с облегчением. Недосыпание и напряжение, державшие его в тисках все последние дни, требовали каких-то жертв в плане занятий и увеличения часов отдыха, но в данной ситуации это было почти не выполнимо. С другой стороны, он не терял надежды на то, что Гикет с компанией не слишком затянут вечеринку.
Подмастерье ходил по зале и гадал, на какой стадии увеселений находятся гости. Но его не отпускала тревога в связи с сокращением притока клиентов к Аколазии. Он уже собирался прилечь, как открылась дверь его комнаты и оттуда кто-то вышел. Мохтерион подумал, что кто-то из гостей захотел посетить туалет, и вспомнив, что не проявил должной предупредительности, поспешил, чтобы хотя бы с опозданием исправить свою оплошность. Но за дверью он услышал голоса мужчины и женщины, видимо, намеренно отделившихся от другой пары, и его доброе побуждение сразу же потеряло смысл.
В закрытой двери залы оставались зазоры, через которые без труда могли прошмыгнуть крысы. Не в последнюю очередь и из-за этого, все что говорилось в прихожей, даже шепот, было слышно Подмастерью. Создавалось впечатление, что собеседники мало заботились о том, чтобы слушать друг друга. Собственный интерес, состоявший в том, чтобы выяснить, как обстоят дела у гостей, заглушил и без того робкие угрызения совести человека, подслушивающего чужой разговор.
По голосу мужчины Подмастерье понял, что это Махир.
- Мерара, я же тебя прошу, - умоляющим голосом говорил он, - не обижай меня, пожалуйста! Я очень добрый человек. Спроси у Гикета, если не веришь. Да что Гикет! Весь гараж подтвердит мои слова.
- Ты очень добрый, очень хороший, но мы ни о чем не договаривались. Разве не так?
- Как ты можешь так говорить? Когда у мужчины бьется в груди сердце, когда у женщины бьется в груди сердце, нужны им договоры?
- Махир, дорогой, не конец же света. Мы же не расстанемся навсегда, не успев как следует познакомиться!
- Что мне будущие встречи, если я сегодня же кончусь отвергнутый тобой.
- Махир, хватит! Что подумают Гикет и Модада?
- Пусть думают что хотят!
- Махир, не лезь! Мне неприятно. Ну... куда попер! Перестань меня тискать, а то я сейчас же уйду.
- Не уйдешь! Ты меня не обидишь! Какая ты у меня хорошенькая, ну, хватит брыкаться ... Ой, ведь так можно и покалечить человека!"
Сердце учащенно забилось не только у Подмастерья. За дверью завязалось что-то вроде предлюбовной схватки. Задыхавшийся и пыхтевший Махир, судя по всему, решал свои проблемы не самым рыцарским образом.
- Модада! Модада! - крикнула Мерара и, видимо воспользовавашись растерянностью своего разгоряченного поклонника, оттолкнула его.
Махир жалобно всхлипнул. Через секунду послышалось, как открылись две двери, еще через секунду открылась третья. В прихожую вышли Гикет, Модада и Мохтерион. По стуку каблуков Подмастерье уже раньше догадался, что Мерара выбежала из дома, а теперь стало ясно, что за ней последовал и обиженный Махир. Гикет, раскрасневшийся от принятого алкоголя, бестолково таращил глаза.
- Где Мерара? - спросила Модада, и перехватив взгляд Мохтериона, посмотревшего на приоткрытую дверь подъезда, сурово произнесла: “Ясно” - и твердым шагом вышла на улицу.
Гикет, вряд ли контролирующий себя и еще меньше - возникшую ситуацию, последовал за Модадой. Подмастерье прикрыл за ними дверь и вернулся в комнату.
VIII
Жидкости в более чем полуторалитровой бутылке было на донышке. Фрукты лежали на столе нетронутыми, остальные яства были оставлены в таком количестве, что его хватило бы еще на двухчасовое застолье. Подмастерье не стал убирать со стола, ибо не был уверен, что гости не вернутся.