Он начал переносить книги и тетради обратно в свою комнату. Это заняло не много времени, и вскоре он остался без дела. По инерции он выбросил содержимое нескольких пепельниц в туалет, заодно прихватив объедки со стола, который снова принял почти праздничный вид. Трудно было удержаться от мысли, что его ждет обильный ужин. Скромному труженику, каковым он считал себя, привыкшему к выжимкам на двух ногах, доставила бы не умещающуюся в душе радость и менее обильная трапеза.
В это время раздался негромкий стук. Подмастерье почувствовал, что это вернулись гости, и не ошибся. Улыбающийся и, видимо, несколько отрезвевший Гикет, перешагнул во второй раз за вечер порог дома, пропустив вперед Модаду. Он задержался на секунду возле Мохтериона и, ударив ладонью одной руки о кулак второй, самодовольно произнес:
- Я же был уверен, что один не вернусь! Надо уметь обращаться с женщинами!
- А как Махир?
- Да что б он провалялся до утра мокрым! Мерара ушла домой, и всему конец. Ну, теперь ты от меня так легко не отделаешься! Посиди с нами хотя бы пять минут."
Отказываться было бесполезно. Когда они зашли в галерею, Модада уже сидела за столом и чистила яблоко. Гикет заставил Мохтериона присесть. Он налил себе водки из огромной посудины с ручкой и пододвинул поближе другую, еще не початую бутылку.
- Гикет, пожалуйста, не надо больше заливать за воротник, - укоризненно заметила Модада.
- Слушаюсь, моя милая, слушаюсь. Но у меня большое горе, так позволь мне еще разок облегчить душу."
Модада удивленно посмотрела на него. Мохтерион признал, что Гикет держится достаточно сносно, чтобы не стать еще от одной стопки неуправляемым зверем.
- Разве я тебе не говорил? - продолжил Гикет. - У моей жены рак груди. Мы давно уже не живем вместе. Как ей помочь, ума не приложу.
- Она лечится?
- Вожу ее в онкологическую больницу на облучение. Врач говорит, что без операции не обойтись.
- Бедняжка!
- Да что там! Лишь бы осталась в живых. Не везет мне с ней, а раньше ей не везло со мной! Эх, Мохтерион! - обратился он вдруг к Подмастерью. - Нет ли у тебя на примете феи, с которой я сбежал бы за тридевять земель и тридевять морей? Уж очень душа тоскует по воле! Мне уже доводилось исчезать в первые годы супружеской жизни. Ох и время было! Много ли мужику бабьего мяса надо?
- Ты Модаде не предлагал бежать? - спросил, улыбаясь, Подмастерье.
- Модада... У Модады муж, дети, куда она от них убежит? Мне бы молоденькую, только- только оперившуюся и еще не позабывшую теплое местечко под крылышком родителей. Так за что мне выпить? Кажется, мы ничего не пропустили. За тебя, Модада!
- За меня уже пили, - не успела проговорить Модада, как Гикет поставил пустую стопку на стол.
- Модада, теперь слово за тобой! - сказал он, разжевывая ломтик яблока.
Подмастерью показалось, что более удобной минуты, чтобы оставить вдвоем воркующую пару, ему не представится и, извинившись, вышел из комнаты. Большого выбора местонахождения у него не было, и он снова оказался в зале с некоторыми вновь напомнившими о себе надеждами на скорое освобождение комнаты. Трезвость Модады и состояние Гикета, лишь чуточку не дотягивающего до полного отключения, укрепляли эти надежды. Да и желание прилечь прошло, а к ожиданию ему было не привыкать.
IX
Минут через десять дверь комнаты осторожно открылась, и по постукиванию каблуков Подмастерье догадался, что из нее вышла Модада. Еще тише была открыта и прикрыта входная дверь. Подмастерье начал волноваться. Похоже было, что и Модада последовала примеру своей подруги. Что он мог предпринять? Оповещать Гикета было бессмысленно, ибо вторая погоня ему вряд ли удалась бы, да и как поведет себя Модада, было неизвестно. Бежать за ней было еще глупее.
С другой стороны, бездействие смахивало на предательство. И все же он не нашел лучшего выхода, как только ждать, когда в побеге убедится сам Гикет. Ждать было мучительно, ибо каждая прошедшая минута снижала вероятность успешной погони. Гикет вряд ли контролировал время, а возможно, вообще задремал. Подмастерье, начав подумывать, не ушел ли он вместе с Модадой, зашел в комнату.
Гикет спал, сидя на стуле и опершись головой на скрещенные на столе руки. Подмастерье начал бесшумно убирать со стола. Подобное развитие событий устраивало его меньше всего, но он был рад хоть какой-то, пусть даже неблагоприятной, определенности. Внезапно почувствовав на себе чей-то взгляд, он обернулся. Гикет со странным выражением на лице смотрел на него.