- Читаю. Дома у меня есть несколько книг по древнекитайской философии, есть и история индийской философии.
- А авторов помнишь?
- Нет.
- А цвет переплетов?
- Да. История индийской философии вишневого цвета.
- У тебя две книги?
- Да, но читала я лишь первую.
- Можно тебя поздравить. Это лучшее издание. Но индийскую философию философией можно назвать лишь условно.
- Почему? Я читала и небольшие сочинения Платона. Разве их можно считать собственно философией?
- Платона оставим пока в покое. Жители Востока живут больше чувствами, а Запада - разумом .
- Не думаю. По-твоему, у древних китайцев не было разума, а у древних греков - чувств?
- Были, конечно, но я говорю не об этом. Чего-то может быть больше; что-то может преобладать; с чем-то можно бороться ради утверждения другого. Но не будем об этом. Что ты испытываешь, читая?
- Как что! Удовольствие! Мне нравится то, что я читаю.
- И все?
- Нет. Я забываюсь, и это тоже мне нравится. Часто я уставлюсь в книгу и так и просижу час над одной строчкой. Это для меня самое счастливое время. В это время я мыслями очень далека от всего, что меня окружает и что волнует. Ты не испытывал нечто подобное?
- Испытывал. Хотя, наверно, в меньшей степени. Но ты сейчас затронула очень важную сторону различия между восточной и западной философиями. В обеих как будто бы решаются схожие задачи, но это лишь на первый взгляд. В восточной мысли проблемы сокращаются и растворяются в созерцании, в западной - проблемы умножаются и крепнут в разуме. И к одной, и к другой обращаются после того, как сломают себе шею в жизни, но в восточной готовы утешить тебя, а в западной - убедить, что шея была сломана неспроста, и если какие-то позвонки еще уцелели, доломаешь и их.
- Какой же интерес тогда у тебя заниматься западной философией?
- Как какой? Я постоянно убеждаюсь в том, что происшедшее со мной в жизни неслучайно и неизменно. Разве этого недостаточно?
- Это слишком мудрено для меня.
- Но ведь ты получаешь удовольствие от восточной философии по той же причине, что и я. Ведь ты уклоняешься от проблем, ты желаешь забыться?
- Да. Очень часто.
- Вот так и получается! Западная философия предлагает доискиваться до причин того, почему у тебя существует такое желание, в поисках этих причин ты можешь действительно забыться. Короче, без мук не обойтись и в этом случае. Восточная менее сурова. Хочешь утешения и забвения, ради Бога, и тебе предлагаются роскошные образы для упоительного созерцания.
- Честно говоря, мне философия уже немножко надоела.
- Самообман не может надоесть больше, чем обман. Впрочем, если ты о нашей беседе, тут может быть и то, и другое, и ты совершенно права".
Подмастерье прижался к Деспекте, давая ей понять, что разговор окончен. Деспекта была, по-видимому, рада тому, что ее общественная работа подходит к концу. Было довольно поздно, и, хотя она ни словом не обмолвилась о том, что ей пора домой, Подмастерье сам чувствовал, что не следует испытывать терпение ее родных, даже если они привыкли к ее поздним возвращениям.
XIV
Еще в постели, Подмастерье решил, что не распрощается с Деспектой без подарка. Ему повезло: хоть он и плохо разбирался в житейских делах, нужная вещь была найдена мгновенно. Ею оказалась баночка меда. Решение же относительно книги не было принято и тогда, когда все было уже позади и они уже собирались выходить из дома; Подмастерье вздумал проводить ее.
Наконец, выбор пал на “Энциклопедию животных”, бога то иллюстрированную и роскошно изданную. Деспекта подарки взяла, но особого восторга не выразила. Быть может, она не любила ни мед, ни животных.
Они не спеша шли по улице. Деспекта жила довольно близко от Подмастерья. Беседа не клеилась, но оба прилежно старались как-то оживить ее.
- О чем ты думаешь? - спросил Подмастерье.
- Ни о чем.
- Так не бывает. Пусть о ничтожнейшей глупости, но человек думает всегда.
- В таком случае я представляю себе лица папы и мамы, когда я появлюсь. Они очень удивятся, увидя меня почти трезвой, а если еще заметят мед и книгу, наверняка спросят, где я была.
- И что же ты ответишь?
- Да так, скажу, что нигде не была.
- Я не знаю, радоваться мне этому или слезы лить.
- Я скажу так не в обиду тебе, а в назидание родным, чтобы впредь не лезли с расспросами.
- Лучше было бы этот вопрос задать себе. Я думаю о том, что мы можем больше не встретиться, и это было бы здорово.