Еще раз хлопнула дверца машины, и через несколько секунд в дом вошла молодая особа, одетая крайне бедно, почти в лохмотья, дородная и неповоротливая. Стоя спиной к двери залы, Подмастерье показал гостям, куда пройти.
- Как поживаешь, Мохтерион? - спросил Ромео. - Давненько я не был у тебя.
- Спасибо, а как ты?
- Меня здесь не было. Несколько дней назад я устроился на новую работу.
- Поздравляю!
- Рановато еще. Знакомься, Нопа.
Нопа еле заметно улыбнулась.
- Очень приятно !
- Послушай, рядом занято?
- Да.
- А они скоро?
- Вряд ли. Минут пятнадцать, как вошли. Но ведь можно устроиться и в галерее.
- Я привык в зале.
- Выбирай. Или галерея, или ничего.
- А как та, с которой я приходил в последний раз? Что-то имени не могу припомнить. У вас что-нибудь получилось?
- Аколазия. Ты как раз о ней и говоришь. Хорошая же у тебя память. Иногда она заходит. Сам знаешь, что с ней далеко не уедешь.
- Так куда же ты нас загонишь?
- Пожалуйте сюда, - сказал Подмастерье, указывая на галерею.
Только тут он заметил в руках у Ромео пакет, с которым тот не расстался даже перейдя в галерею.
- Да! Тут тесновато! - вздохнул он и начал выкладывать содержимое пакета на стол.
Подмастерье не стал дожидаться, когда он разместит на столе все богатства, и, выйдя из галереи, прикрыл за собой дверь.
На начало недели никак нельзя было пожаловаться. Он предвкушал удовольствие от того, что сможет тратиться достаточно свободно в основном на еду, что было всегда приятно, особенно на заработанные от сдачи комнат деньги.
Он сел за стол и продолжил прерванные занятия, но в первые минуты никак не мог сосредоточиться. Он думал о Нопе. Ему было жаль ее. Конечно же, Ромео подобрал ее где-то на улице, наобещав золотые горы. А ей, возможно, хватило бы сытной закуски, чтобы не пожалеть о встрече с ним. Но на будущее для дела, которому служил Подмастерье, она была совершенно непригодна.
Местная публика, способная быть человечной до той поры, пока дело не касается наличных, не потратила бы на нее и копейки. Вот и получалось, что при всем своем желании плюс исходные данные, такие, как скромность, доброта, отзывчивость, заботливость и терпеливостъ, Мохтерион не мог предложить ей, с ее внешностью, хоть какую-то работенку.
Остро ощутив свое бессилие перед несправедливостью природы, Подмастерье махнул рукой и уткнулся в книги.
III
Абарис повел себя безупречно в том единственно важном для Подмастерья смысле, что не слишком утомил своим присутствием радушно встретивших его хозяина и жрицу любви и уже через полчаса без лишних слов распрощался с ними, памятуя о других посетителях, которые не заставили себя ждать.
Аколазия не скрывала радости из-за заработка и, по всей видимости, полученные деньги укрепили ее в намерении продержаться в будущем любой ценой. Как будто угадав желание Подмастерья и убедившись в его обоснованности, она собралась и вышла с сыном в город еще до того, как Ромео покинул дом.
Занятия были продолжены с тем большим воодушевлением, что столкновения Ромео с Аколазией удалось избежать, по крайней мере - пока.
Примерно через полчаса дверь галереи скрипнула, и вышел Ромео.
- Ну как, Ромео, места вам хватило?
- Хватило, как же!.. Ушли твои гости?
- Ушли!
- У меня к тебе дело.
- Выйти в залу?
- Нет. Зачем! Впрочем, мне все равно.
- Тогда выйдем.
- Да здесь и воздух другой! - воскликнул Ромео, когда они вошли в залу.
- В чем дело?
- Послушай, ты не мог бы эту телочку пристроить к себе? Она не против. Кроме того, я ей уже отстегнул полсотни для ребенка. Людям помогать надо.
Подмастерье решил, что Ромео лжет, и бедная Нопа, угробив на него все утро, вернется домой ни с чем.
- Ты разве не понимаешь, что с ней ничего не получится? Я думал об этом, и, должен признаться, бессилен чем-либо помочь. Ты же помнишь Аколазию. У той хоть вид был
ничего.
- Жаль! Нопа не уступит Аколазии, товарный вид у той был даже хуже. Ты просто ее не знаешь.
- В моем доме ее первым и последним клиентом могу быть я. Можно прямо сейчас. Передай ей. Мне понадобится не более пяти минут. Ты подождешь?
- Да.
- Тогда не будем терять время. К твоим деньгам я добавлю столько же. Деньги не такие уж большие, но с рынка она выйдет нагруженной. Скажи ей. Если она согласна, за мной дело не станет".