Выбрать главу

 

Говорить “Нет ” столь же естественно и необходимо для человека, как и говорить “Да ”, а если учесть, что в большинстве случаев “Нет” требует несравненно большей ответственности, а поэтому и значительнее затрагивает все существо человека, то ты поймешь, насколько я заинтересована в том, чтобы “Нет”, произнесенное тобой, было всесторонне подготовленным и вытекающим из самого твоего существа; чтобы оно было отдаленным по мере возможности от мирской суеты и случайностей мгновения.

 

 

V

 

 

Моав, сыночек мой!

 

Все, что ты узнаешь о моей жизни и моих поступках, а также о жизни и поступках наиболее близких тебе и мне людей - моих родителей и моей сестры, - я прошу тебя постоянно соизмерять с тем простым фактом, что где бы мы ни жили, среди людей ли или же вдали от них, нам жилось трудно, или лучше сказать - очень трудно. Эта трудность почти никогда не была вызвана тем, что нам чего-то недоставало в еде, одежде или у нас не было крова. Ее причины были всегда в другом.

 

Быть может, ты и сам уже почувствовал на себе своеобразие и бремя этой трудности. Я сама очень смутно представляю, как определить ее, а главное - вызывающие ее причины. Я подумала как-то, что, возможно, вся беда в том, что мы, то есть каждый в отдельности в нашем роде и все вместе, - это мы, а другие - это другие. Но ведь этим сказано так мало, а даже если сказано, остается ощущение, что тогда, когда еще ничего не было сказано, мы располагали чем-то большим.

 

Почему другие всегда были и будут другими, может оставаться не совсем ясным, но в этом, думаю, нам не стоит копаться. Наше дело разобраться в том, почему мы - это мы, а не другие и почему нам всегда будет трудно с другими. Ради этого, думаю, стоит поломать голову, и я уверена, что и нашим потомкам постоянно придется ломать голову над этим вопросом.

 

Только по молодости лет не подумай, что на этот вопрос легко ответить, или же что можно раз и навсегда удовлетворительно уяснить его себе. Этот вопрос можно только вечно ставить в неизменном смысле, что же касается ответов на него, то их лучше и не пытаться сосчитать. Тем не менее, каждый из нас должен внести посильный вклад в ответ на этот вопрос, и ты уже догадываешься, что этот ответ выражен не только и не столько в словах и мыслях, сколько в делах и действиях, а точнее, и в первых, и во вторых вместе, короче, во всей жизни.

 

Мне пришло в голову, а не преждевременно ли в начале или даже в середине жизни биться над этим, если значительный отрезок жизни со всеми ее проявлениями еще впереди и способен многое изменить и кое-что подправить? Именно потому, ответила бы я, именно потому, что многое еще ждет нас в будущем, лучше иметь ответ смолоду, хотя бы приблизительный и подверженный изменениям. Сейчас я не стара, но в свои молодые годы я не чувствую того, что недостаточно зрела, чтобы биться над обереганием и сохранением самой себя, а значит, и над ответом на вопрос, почему мы являемся такими, какими являемся, и даже более того, почему мы должны быть такими, а не другими.

 

Ведь мне совершенно ясно, что, если я хоть самую малость недодам в своей доле трудоемкой работы, о которой я веду речь, тебе, любимый мой, придется во сто крат тяжелее при решении того же вопроса, а уклонения от него я не допускаю. Сын рода нашего и мой сын не может оставаться нашим сыном, уклонившись от решения того вопроса, попытки ответить на который сделали нас теми, чем мы являемся, и самым непосредственным образом способствовали твоему появлению на свет.

 

Как ни горько мне признаваться в этом, ты волен, конечно, уклониться от своеобразия и ценностей рода твоего и родных твоих, но, даже пытаясь облегчить тебе задачу, я хочу, чтобы ты знал, какой ценой тебе придется расплачиваться за эту твою вольность: ты станешь другим, и пусть, если суждено этому сбыться, названная мною цена покажется тебе самой низкой из возможных.

 

 

VI

 

 

Моав, сладкий мой!

 

К тому времени, когда тебе придет пора ознакомиться с тем, что я пишу теперь для тебя, ты, - а может, мы вместе, - будешь жить в ином месте, не там, где проживаем мы сейчас, но я полагаю, ты никогда не забудешь неповторимую легкость и чистоту горного воздуха, который по-отечески тепло и нежно обвевал тебя с самого дня твоего рождения. Ты будешь помнить и чувствовать его, даже если не сможешь удержать в памяти здешние суровые и неброские места.