В каком-нибудь ином случае я сам стал бы защищать крайности, как выражения более жизненных порывов, чем какие-то там усредненные случаи, но крайности крайностям рознь, и отец, для которого рождение дочери не в счет из-за заранее устоявшегося предвзятого отношения к ней, якобы позволяющего ему не потакать собственной слабости, не может считаться заслуживающим большого внимания.
- Вот ты и попался! - воскликнул Анубис. - Как можно при объяснении чего бы то ни было поддаваться своим пристрастиям? Признайся же, что ты всего-навсего защищаешь свой взгляд на вещи.
- Если бы это было не так, сказанное ничего не выиграло бы от этого. Но пусть будет по - твоему. Сказанное и при этом штчего не теряет.
- Ладно. Все равно я не удовлетворен предложенным тобой объяснением. Оно по висает в воздухе, ему не хватает законченности. Может, дело улучшится, когда мы рассмотрим другие разветвления ?
- А тебе не приходит в голову, что совершенно справедливо отмечаемая тобой незавершенность неотъемлемо присуща самому этому отношению, и ее вряд ли удастся полностью преодолеть при самом всестороннем и объединяющем все результаты рас смотрении.
III
- Мы так увлеклись, что ни разу не дали высказаться Лоту. Что ты скажешь? - обратился к Лоту Аттубис.
Как ни старался Лот не упустить н одного слова из разговора своих дорогих гостей, ему это удавалось с превеликим трудом, ибо приглушенный гул, доносящийся с улицы, исключающий какие-либо сомнения и в своем происхождении, свидетельствовал о возрастании у дома толпы и, его внимние вынуждено было делиться на части, изма тываясь не только от дробления.
Тем не менее он сделал над собой усилие, собрался с мыслями и ответил:
- Думаю, только от нас, от наших размышлений и действий в будущем зависит, станет ли незавершенность нашей темы ее недостатком или решающим достоинством. Недостатком, если она перестанет волновать нас и забудется, достоинством - когда нам придется биться если не над ее завершением, то, по крайней мере, над продолжением. Вряд ли боязно ошибаться, когда последствия ошибки дано исправлять всю оставшуюся жизнь. Таково мое убеждене, и, может быть, вы со мной согласитесь.
- Лот, ты не оставил мне ни малейшего повода не соглашаться с тобой сегодня, - улыбаясь, сказал Корбан. - Но твои слова я воспринял как предварительное подытоживание нашей беседы. Не будет ли мне позволено произнести заключительный тост? - и Корбан взглянул на Анубиса.
- Слово и право решать этот вопрос принадлежат Лоту, - отвел от себя ответственность Анубис.
- Если Корбан удостоил меня чести завершить затронутую тему, мне не остается ничего другого, как попросить его завершить своим словом наше застолье."
В это время послышался негромкий стук в дверь. Лицо Лота исказилось, но он не сдвинулся с места.
- Лот! Пожалуйста, передай своей дочери, что ты скоро освободишься и успокой ее."
Лот настолько забылся, что сперва даже не понял, что прозвучавший голос притадлежит Корбану. Он поднялся, извинился и подошел к двери. Зелфа несколько секунд молча смотрела на отца. Он же замер в предчувствии незримых бедствий, время которых уже начало свой отсчет.
- Отец, все старейшины города собрались у нашего дома. Они требуют, чтобы ты вышел к ним.
- Успокойся! Передай, что я уже выхожу, но не открывай дверь."
Еще несколько секунд безмолвного обоюдного взгляда, казалось, вместили весь ужас, который вскоре охватит домочадцев, и отец с дочерью в страхе за свой дом, за своих близких и за своих гостей, возносили в душе молитву Всевышнему. Своеобразный ритуал завершился. Затем они вышли из оцепенения. Лот прикрыл дверь и занял свое место за столом.
- Дорогой Лот, - сразу же начал Корбан, держа в руках полную чашу. - Мир и достаток в доме достигаются лишь ценой непрерывной борьбы и сплошных лишений, так же, как и спокойствие души - единственная, хотя и очень высокая цена за все беспокойства. Не достигшему ценой кропотливого труда мира внутри себя приходится опасаться войны вне, не создавшему достатка путем прилежания - бояться его потери, не испытавшему хоть раз подлинное, завоеванное душевное спокойствие - беспокойств. И если я с Анубисом желаем тебе и твоему дому мира и благополучия, то не затем, чтобы расслабить тебя перед неизбежными войнами и бедствиями. Только те, кто носит справедливость в себе, могут безошибочно знать, насколько она выше нас и насколько всесильна. Никогда не изменяющему ей она никогда не изменит. Будь здоров, наш добрый хозяин, и праведен в мыслях и делах!